тебя, от меня потребовали применить к тебе «амброзию». Я отказался, так как был риск, что это тебя убьёт. Я был готов ставить опасные опыты на крысах и обезьянах, но не на людях. После моего отказа от меня решили избавиться, и устроили автокатастрофу. Но на тот момент я уже успел начать тайные от всех опыты над своим собственным организмом. Был большой риск, но именно это помогло мне пережить падение машины с обрыва в воду. Тело они естественно не нашли, поэтому в итоге официально меня объявили мёртвым.

Мне хорошо платили, так что сбережения у меня были. Пришлось уехать в другой город, раздобыть новые документы и начать новую жизнь. Недавно я увидел тот новостной сюжет и понял, что только два организма во всём мире могли так быстро восстанавливаться. Мой и твой. Я был уверен, что это ты, сумевший каким-то образом от них сбежать. Не думаю, что они отпустили бы тебя.

– И как долго я теперь проживу? – Беглец снова открыл глаза и теперь неотрывно смотрел на Мёрдока.

– Теоретически, срок твоей и моей жизни не ограничен. Но только, если мы не попадём в ДТП со смертельным исходом или не случится какого-то другого несчастного случая. Слишком тяжелые травмы ни ты ни я не переживём, у всего есть предел. Даже у регенеративных возможностей наших организмов.

– Значит вечно скрываться? Я в бегах последние десять лет – это не жизнь.

– Бегать придётся пока наши враги не умрут от естественных причин, от старости. Потом станет проще. Но долго задерживаться на одном месте я бы не стал. Люди начнут замечать, что ты не стареешь. Начнётся ненужное внимание и вопросы. Хорошим это не закончится.

– Неутешительно.

– Но это ещё не всё. – Мёрдок смутился, словно ему было тяжело об этом говорить. – Есть ещё одна неприятная новость. Я хочу, чтобы ты знал это.

– Какая же? – Беглец невесело рассмеялся. – Чем можно напугать бессмертного? Ну, давай!

Лицо Мёрдока стало предельно серьёзным.

– Жизнь сама по себе – это бесценный дар. А вечная жизнь стоит ещё дороже. Но всё имеет свою цену. И цена за жизнь вечную – это невозможность давать новую жизнь. У таких, как мы никогда не будёт детей. Такова плата за бессмертие.

Беглец закрыл глаза, пытаясь осознать сказанное Мёрдоком. Он думал о том, что всю его очень долгую предстоящую жизнь придётся скрываться, переезжать с места на место, нигде не задерживаясь подолгу. Придётся отказаться от заведения близких знакомств с кем бы то ни было – во избежание раскрытия его тайны. И невозможность иметь детей. Вечная жизнь. Вечный беглец. Вечное одиночество. Всё вместе, пожалуй, слишком высокая цена за вечную жизнь, о которой он даже не просил.