«иных чувств» бродили между стеллажами, сталкивались, спотыкались, роняли папки, бурчали что-то под нос.

– Всё, с меня хватит, – первой не выдержала Василиса, с силой стукнув по стойке шкафа. – Сегодня же вечером я схожу к этим лентяям, что бросили свою работу и посмотрю им в глаза.

– И чем это нам поможет, – ничуть не впечатлился Петр, отбирая у девушки уже разобранные бумаги, потому что боялся, что она их со злости выбросит и придется заново все перекладывать.

– Не знаю, но ведь надо хоть что-то делать, – Василиса вцепилась в папки, как бультерьер. – Ты можешь узнать у своего дурного родственничка имена и адреса этих людей?

Староста от подобной наглости даже разжал руки, девушка потеряла равновесие, оступилась и плюхнулась прямо на колени Сеньки, что как всегда оказался поблизости, и как всегда неудачно.

– Вась! – завопил припечатанный к полу студент, забыв об апатии. – Ты что, специально меня дискредитируешь? Сейчас же слезь! И вообще, что я здесь делаю? – последний вопрос был адресован в никуда, парень только начал осознавать, чем занимался последние пару часов.

Громкие крики привлекли внимание однокурсников и они, словно куры, влекомые заветным цып-цып-цып, начали стягиваться поближе к долгожданной активности.

– Так ты спросишь у него или нет? – Василиса, беспардонно обвила шею Сеньки, оттолкнулась и встала, полная решимости затерроризировать старосту.

– Нет! – безапелляционно заявил последний.

– Значит, ты хочешь ещё две недели разбирать бумажки, переставлять коробки и бегать за карандашами в соседнюю лавку? – напирала девушка.

– Нет, – сник Петр.

Студенты, сгрудившиеся вокруг, согласно замычали, даже академисты, из тех, что стояли поближе, бесшумно, чтобы, не дай бог, не заподозрили в поддержке вражеского ВУЗа, закивали головами.

– Хорошо, – сдался староста, то ли под напором большинства, то ли потому что и правда представил какая участь их ждет, если ничего не предпринять. – Я попробую узнать.

***

Вечером список уволившихся был на руках у Петра. После работы в архиве студенты Университета всей толпой, с уверенностью и напором паровоза, направились по первому адресу. Решили пока не разделяться, мало ли как отреагируют служащие на вопросы нагловатых студентов, да и какие конкретно вопросы задавать, пока никто не знал. Так что толпой, оно как-то спокойнее.

На улице уже стемнело, и городские службы зажгли фонари. К ночи похолодало еще сильнее. Чувствовалось дыхание зимы.

– Скорее бы снег пошел, – простучала зубами Василиса, пряча руки в карманах шинели.

– Зачем? – не понял Сеня.

– Станет теплее, – пожала плечами девушка, – наверное.

Потомственный плут хмыкнул, усомнившись в словах подруги, но промолчал.

Самым близко живущим в списке был, по злой шутке судьбы, хранитель архива, некий Вениамин Архипович Страхов. Посмотреть в глаза человеку, по чьей вине практикантам пришлось три дня провести в пыльном, темном и плохо влияющим на психику, месте, хотелось всем, но Петр, Сеня и Василиса оказались самыми проворными. Опередив товарищей, они первыми постучались в дверь бывшего хранителя.

Дом был маленький, невзрачный, обитый досками разной длины и толщины. Он с двух сторон был зажат тисками новых каменных домов и выглядел, как упрямый ослик в ряду породистых лошадей.

Открыли студентам не сразу. Борцы за правду уже было решили, что дома никого нет, но все же продолжали стоять на пороге, доверившись словам Василисы, которая что-то почувствовала за дверью.

– Что надо? – наконец не выдержал обитатель упрямого дома, с ноги вышибая дверь.

Студенты отшатнулись.

– Вениамин Архипович? – взял слово Сенька, который с детства был обучен общаться с нервными личностями.

– И что? – словарный запас хранителя архива был на редкость ограничен.

– Меня зовут Семен Николаевич Волошин, – с видом умным и не терпящим возражений, уведомил мужчину студент. – Я имею четь работать в Министерстве иностранных дел, – преувеличил студент, не моргнув и глазом.

– Поздравляю, – ничуть не впечатлился бывший работник этого самого Министерства, с сарказмом глянув на студенческую форму.

– Мне поручено осведомиться о вашем самочувствии и о дальнейших планах, – не дал себя перебить Сеня и с надеждой уставился на мужчину.

Тот даже ухом не повел.

– Я уже говорил и повторю еще раз, я не намерен возвращаться туда, где кишат тараканы, размером с крыс, и крысы, размером с собаку! Я чудом остался жив! Я подвергся жестокому нападению и был ранен, – тут бывший хранитель задрал штанину и с таким проворством закинул ногу на перила крыльца, что Петр и Василиса еле успели отскочить в стороны, когда волосатая конечность, с четким отпечатком зубов, легла между ними.

К такому ответу не был готов даже Сеня.

– На вас напали крысы? – сглотнул студент, вспоминая последние три дня работы в архиве.

Мужчина с гордым видом вышел из полушпагата и громко хлопнул дверью.

– Офигеть! – подвел Петр итог первого визита.

***

Студенты знали Правгород как свои пять пальцев, и ориентировались в нем словно муравьи в кондитерской. Пройдя насквозь Парк дружбы народов, группа очутилась на восточной окраине города. Прямо у левого берега реки Клюковки.

Следующий по списку служащий жил у самой воды, а точнее сказать на воде, в старой ржавой барже.

Керосинка, подвешенная за стальной крюк на носу жилища, зловеще раскачивалась, освещая часть палубы и человека в тулупе, сидящего у дальнего края баржи с удочкой в руках. Черная вода тихо плескалась о борт и человек мерно подпевал ей в такт.

– У него там гарпун у ног валяется, – как бы между прочим сообщил Петр, отступая на пол шага, чтобы дать дорогу специалисту в лице Сени.

– И весло прямо под рукой, – согласился «специалист», повторяя маневр друга.

– Пусть Василиса спросит, – прошептал из-за спины чей-то голос. – Может девушку он пожалеет.

– Я тебе это припомню, Соколов, – фыркнула в ответ студентка, но по направлению к барже шагнула.

Судя по данным, добытым Ильей, здесь проживал технический работник Федор Львович Мотин. Человек пожилой и вроде бы не конфликтный.

– Дедушка, – Василиса подошла к небольшому, не внушающему доверия, трапу. – Клюет?

Старик повернул голову в сторону берега. Студенты отшатнулись. На лице бывшего работника Министерства расплылась улыбка маньяка.

– Никогда так хорошо не клевало, дочка, – радостно сообщил старик и показал рукой на свободное место, рядом собой. – Заходи.

– Не ходи, – передумал жертвовать подругой Петр, и рванул к девушке.

За ним припустил и Сеня.

Но студентка была настроена решительно и быстро заскочила на борт

О чем говорили старик и девушка, сидя на носу, покачивающейся, баржи, друзья не слышали, но глаз с собеседников не отводили.

Василиса то и дело заглядывала в ведро, что стояло у ног бывшего служащего и предназначалось, видимо, для улова, озиралась по сторонам и дышала на озябшие пальцы.

Однокурсников же грела тревога.

Когда девушка сошла