— Эмили, вы меня слушаете?

Эмили вздрогнула и увидела, что Алессандро открыл дверь и кивком предлагает ей войти.

— Простите…

— Я спросил, — повторил Алессандро, — не желаете ли вы глоток шампанского.

— О нет, благодарю. Пока идут переговоры, апельсиновый сок подойдет лучше.

— Значит, шампанское потом?

— Этого я не говорила, синьор Буззони…

— Алессандро.

— Алессандро, — согласилась Эмили. — А когда мы обо всем договоримся, я уеду.

— Как пожелаете, — невозмутимо ответил Алессандро. — У меня нет никакого желания общаться с адвокатами в свободное время.

Небрежный тон только усилил раздражение и разочарование Эмили. Нет, надо забыть о том, что Алессандро Буззони — необычайно привлекательный мужчина, и, так сказать, покрепче застегнуть пояс целомудрия, если она собирается успешно провести переговоры и не быть сбитой с толку одним только этим голосом.

И она будет вести себя так же, как и он, — с небрежной уверенностью.

Она поняла, как напряжена, только когда Алессандро отвернулся, чтобы налить им по стакану апельсинового сока, и постаралась расслабиться. Спокойно, сказала она себе. Спокойно, ничего личного. В конце концов, это просто сделка.

Эмили поставила сумку на серую, испещренную прожилками мраморную поверхность пристенного стола, глубоко вздохнула и огляделась.

Номер был обставлен в стиле английского загородного дома, только все здесь было доведено агдо максимума, создавая настоящую симфонию шелка, кашемира, полотна и набивных тканей. По размерам эта комната превосходила обычный номер, создавая ощущение дворцовой залы. Сюда прекрасно вписался бы весь дом ее родителей, подумала Эмили.

— Не очень уютно?

Голос Алессандро испугал ее, хотя был всего на тон громче шепота.

— Простите? — повернулась она к нему.

— Номер, — пояснил Алессандро, протягивая ей стакан с соком.

— Он очень…

— Да? — спросил он, заметив, что Эмили пытается избежать прикосновения его руки.

— Ммм… — Эмили подбирала слова, чтобы не обидеть хозяина, которому, возможно, нравился подобный стиль. — Дизайнер и не старался создать такое впечатление.

Алессандро усмехнулся.

— Что ж, тогда давайте перейдем в более, уютный уголок. Не волнуйтесь, — одарил он ее поистине волчьей улыбкой, которая меньше всего была способна успокоить. — Конечно, вряд ли можно назвать мою спальню уютной… она почти такого же размера, как эта комната. К счастью, здесь две спальни, и одну я велел переделать под кабинет.

— Понятно. — Эмили смотрела, как Алессандро вынимает какие-то документы из папки, и гадала, почему единственное, что ее занимает, — это его загорелые и ловкие руки…

— Снова замечтались, Эмили?

— Простите.

— Прошу вас обратить внимание на тот факт, что приглашаю вас в мой кабинет, где мы и приступим к делу.

Взяв сумку, Эмили последовала за Алессандро, но, когда он открыл дверь следующей комнаты и остановился, пропуская ее вперед, невольно замедлила шаг — ей предстояло пройти совсем вплотную к Алессандро. Конечно, он был гораздо больше ее, но дело было скорее в той атмосфере уверенности, мужественности и властности, которую он создавал вокруг себя. Эмили проскользнула мимо него словно мышка и остановилась, делая вид, что разглядывает многочисленные технические новинки, заполнявшие комнату.

— Почему бы вам не присесть? — Алессандро указал на кожаное кресло возле стола красного дерева.

Эмили чопорно опустилась на самый краешек, зачарованно глядя, как Алессандро уселся в кресле с ленивой грацией голодного тигра.

— Начнем обсуждение? — спросил он.

Она аккуратно сложила руки на коленях и постаралась настроиться на деловой лад.

— Я здесь, как вам известно, для того, чтобы заключить наиболее выгодную для оркестра моей сестры сделку…

— И в первую очередь для самой вашей сестры?

— Да, конечно, но…

— Миранде требуются деньги, которые она получит по контракту, для того, чтобы купить скрипку и закончить обучение, не так ли?

— Грубо говоря, — да.

— А как еще это можно описать, Эмили? Но меня интересует другой вопрос: какая в этом выгода мне?

— Но это же было вполне очевидно, когда вы смотрели их выступление. Это превосходный оркестр…

— Без вас? — коротко оборвал ее Алессандро. — Откуда я знаю, насколько они хороши без вас? А что, если я скажу, что подпишу контракт только на том условии, если вы останетесь в их составе?

— Боюсь мои рабочие обязательства не позволят…

— Ах да, — спокойно согласился Алессандро. — Но об этом позже. А теперь давайте обсудим ситуацию с вашей сестрой. Как она собирается выполнять обязательства по контракту и продолжать обучение?

— Я здесь, как раз для того, чтобы удостовериться, что условия контракта позволят ей делать и то и другое — по крайней мере, в первый год.

— А потом она уйдет из оркестра, — проницательно заметил Алессандро.

— Она выполнит все условия контракта, — повторила Эмили. — Уверяю вас.

— И найдет время для практики, чтобы стать исполнительницей мирового класса? Почему-то я в этом сомневаюсь, — скептически проговорил он.

— Вы, видимо, понятия не имеете, что значит бороться за труднодостижимую цель, — возразила Эмили, проявляя профессиональную сдержанность ради сестры.

— Возможно, вы правы.

— Многим людям искусства приходится искать другую работу, чтобы оплатить обучение, — горячо продолжала Эмили.

— Не только им…

Но Эмили уже увлеклась своей ролью защитника.

— Вы делаете беспочвенные выводы, — бросила она обвинительным тоном.

— Вы даже не слушаете меня, — спокойно заметил Алессандро, — так откуда вам знать, что я думаю?

— Но вы уже решили для себя, что Миранда не сможет успевать и там, и там, — ответила Эмили, волнуясь так, как не волновалась со времен первого студенческого семинара. — Да, конечно, сейчас Миранда неважно себя чувствует, но, как только поправится, она исполнит все обещания.

— Вы говорите…

— Да, именно так, — горячо продолжала Эмили. — Я знаю сестру лучше вас… лучше кого бы то ни было… — Она замолчала, внезапно поняв, что любое мнение, — каким бы профессиональным оно ни было, — ничего не стоит, когда за ним стоят эмоции.

— Не сомневаюсь, что вы правы, — спокойно согласился Алессандро, весь воплощенная невозмутимость. В этот момент в дверь постучали. — Простите, Эмили.