Спустя миг он демонстративно отвернулся.

Она стояла в нерешительности еще минуту, а затем начала стаскивать с себя мокрый редингот, платье и нижнюю юбку.

— Чулки и ботиночки тоже снимайте. Прикроете ноги моим плащом.

— Хорошо, — послушно кивнула она, смотря в его спину и видя, что он даже не шевелится.

Алекс терпеливо дожидался, пока она разденется и накинет его одежду. И только после того, как она затихла, спросил:

— Вы закончили?

— Да, можете поворачиваться, — глухо ответила она.

Он обернулся и быстро окинул ее взором. Мундир был невозможно велик ей в плечах и в длину, закрывая верх бедер. Она сидела на скамье, укутав ноги и бедра в его плащ. В этой одежде не по размеру она показалась ему невозможно милой и хрупкой. Быстро приблизившись, он подтянул скамью с девушкой к огню.

— Надо платье… — начала Ирина.

— Я повешу сушиться, не беспокойтесь. Сидите, грейтесь.

Проворно подтащив старый стул без сиденья, он перекинул через него ее мокрое платье, чулочки и нижнюю юбку. Ботиночки ее поставил ближе к теплым кирпичам, а редингот повесил на выступ трубы.

Ирина следила за ним, видя, что он ведет себя естественно и спокойно. И его явно не смущала эта странная ситуация. Но ее все это очень нервировало. Расскажи кому, что сейчас она творила в обществе этого поручика, позору не оберешься.

— Вы голодны? — спросил он вдруг.

— Очень, с утра не ела ничего.

— Правда? — удивился он и полез в свою небольшую поклажу, стоявшую у лавки.

— Вот, вчерашняя баранка, будете? Во время вахты не съел.

— Да, благодарю, — закивала она, обрадовавшись.

Быстро засовывая в рот черствую баранку и ощущая тепло, идущее от огня, которое уже окутало ее всю и согрело, Ирина даже почувствовала некую радость. Она вдруг улыбнулась Измайлову.

— Благодарю вас за все, Александр Григорьевич. Вы сегодня мой ангел-спаситель, не иначе, — пошутила она.

Он ласково улыбнулся ей в ответ, присаживаясь рядом.

Глава III. Друзья по несчастью

— Может, поговорим о чем-нибудь? — предложил Александр.

— О чем же? — Ирина обратила на него нежный взор, отмечая, как его ясные голубые глаза светятся добром, преображая скуластое бледное лицо и делая его невозможно красивым.

Поджав под себя ноги, девушка посильнее укуталась в его теплый плащ, ощущая приятное тепло, исходившее от небольшого костерка внизу.

— Как вы оказались на улице в такую рань и одна?

— Возвращалась из церкви с утренней литургии.

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Я не думаю, что мне следует отвечать на этот вопрос, — смущенно ответила она. — Это неприлично с вашей стороны, спрашивать меня б этом, сударь.

— Кроме нас тут никого нет. Почему бы не говорить открыто?

— Вы правы, мы одни здесь. Но все равно ваш вопрос весьма бестактен, — медленно, но беззлобно заметила она.

— И все же сколько вам лет, сударыня? — настаивал он и улыбнулся ей. — Шестнадцать? Семнадцать?

— В январе будет восемнадцать, — пролепетала она тихо.

— Это замечательно. Вы обручены?

— Нет. Какое это имеет значение? — удивилась она, смотря ему в глаза. — И вообще, почему задаете вопросы только вы?

— Спрашивайте, я отвечу, — кивнул он.

— Вы давно служите?

— Почти восемь лет. В семнадцать поступил на службу в Семеновский лейб-гвардии полк, — ответил Измайлов и тут же поинтересовался: — Когда ваш батюшка намерен вывозить вас в свет?

— Обещал этой зимой, — ответила Ирина. — Знаете, я очень этого жду. Моя подруга Лиза Волконская очень лестно отзывается о зимних балах, особенно о блеске императорских. Вы там бывали?

— К сожалению, нет. У меня нет парадной одежды для подобных увеселений, а жалование скудно. К тому же все мое время занимает служба. Это единственное, что приносит мне деньги, дабы достойно содержать себя.

— Но разве вы не имеете своего поместья, которое приносит вам доход? — удивилась девушка.

— Поместье есть, но оно очень мало. Всего одна небольшая деревенька и одноэтажный особняк. Потому мы с братом едва сводим концы с концами. Отец умер, когда мы были еще детьми. Наш двоюродный дядя похлопотал, чтобы мы получили хорошие чины в полку. Если всё пойдет удачно, я волне смогу дослужиться до майора или капитана.

— А моя матушка умерла при родах, меня удалось спасти. Потому я видела ее только на портретах в гостиной. Батюшка сразу женился во второй раз, у меня есть младшая сестрица — Оленька. Мы сильно дружны с ней, ведь ее матушка тоже давно умерла.

— Ваш батюшка весьма уважаемый человек при дворе императрицы, — констатировал Александр.

— Да, вы правы.

— А как он смотрит на ваше будущее?

— Не поняла вашего вопроса?

— Ну, он же наверняка говорил вам, что хочет для вас богатого жениха? Или чтобы вы вышли замуж по любви?

— Он не говорил со мной на эту тему. Но я приму с покорностью любой его выбор.

— В смысле любой? — нахмурился Алекс. — Даже если жених будет стар и уродлив, вы подчинитесь воде отца?

— Непременно, — твердо сказала Ирина. — Разве хорошая дочь не должна слушаться во всем отца? Батюшка не может мне желать плохого.

Они оба замолчали, словно ожидая вопроса от друг друга. Некоторое время они сидели в тишине, смотря на горящие дрова, и Александр пару раз подложил в костер небольшие обломки лестницы, чтобы жар огня не спадал.

— Вы согрелись? — спросил участливо он через некоторое время, поправляя длинной палкой горящие обломки лестницы.

— Да, вполне. Спасибо вам, не дали мне окоченеть от холода. Вы были правы, так гораздо теплее, — улыбнулась она ему.

— Я предупреждал, — закивал он довольно. — И зачем надо было упрямиться?

— Сама не понимаю, наверное, это все моя няня. Она постоянно твердит — девушка должна правильно себя вести и делать только то, что положено, иначе ее репутация будет испорчена.

— Хорошо, что я не девица. Я бы, наверное, и недели не протянул со строгими запретами, в которых держат вас няни и маменьки, а еще эти ваши корсеты, пытка одна, — пошутил он.

— Но согласитесь, если бы нам позволялась все, мужчины бы этим пользовались, и наверняка было бы много неприятных историй о лишенных чести и обманутых девицах. Вы же, мужчины, ох как коварны! — добавила она с умным видом.

— Вы-то