В криокамерах было прохладно. Сухой жаркий климат планеты, въевшийся под кожу судьи, отучил её от леденящей прохлады сумрачных ночей, снега или льда, которые иногда снились Ханне, словно воспоминания о несбывшемся прошлом. Картинки перемежались с диалогами, которые она слышала со стороны, стрельбой, беготнёй по внутренним помещениям космических кораблей, лицами незнакомых ей людей и странными именами.

Судья списывала эти видения на усталость и дерьмовую работу.

Когда она только заступила на обязательную пятилетнюю вахту исполняющего обязанности судьи на отдалённой колониальной планете без чёткого статуса и определённой роли, её предшественник сказал ей:

– Если с тобой тут что и случиться, ты всегда можешь рассчитывать на то, что мы тебя будем помнить. Как говорится, помним, верим, соскоблим!

Он засмеялся, увидев замешательство в глазах юной сменщицы, хлопнул её по плечу и добавил серьёзным тоном:

– Капец тебе, грешница…

Оценить всю полноту фразы бывшего полевого судьи в звании капитана особого отдела МАСК Шойц смогла уже через пару недель.

Она никому не рассказывала о том, что увидела, но с тех пор, как в главный узел МАСК ушёл её первый полновесный отчёт о самостоятельной операции в полевых условиях, глаза Ханны стали похожи на два тёмных стёклышка, за которыми поселилось безразличие, ледяные ветры и некая отрешённость.

– Система, дай весь список, – потребовала Ханна, едва оказавшись по другую сторону силового барьера. Невзрачный для обычного человека затёртый значок судьи на форменной куртке засветился мертвенно-голубым сиянием, и перед глазами Шойц развернулись красочные диаграммы и графики.

«Опять очередной мусор с рудников или беглые дохляки из островных тюрем, – с тоской подумала Ханна, привычно просматривая данные на голографическом экране, плывущем перед ней, – сколько мне там осталось до конца вахты? Год или около того, кажется… – она на секунду отвлеклась, едва не пропустив нечто интересное. – А это ещё что?»

– Система, развёрнутые данные по объекту, номер…

Она сверилась с данными на голограмме, и произнесла их вслух.

– Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, – вежливо объявила система.

– Какие для него выбраны программы? Интеграция? Нанотрансформация, замещение ДНК на цепи насекомых?

– Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, – тем же вежливым и безликим голосом пропела система. Ханна удивлённо осмотрелась по сторонам, будто впервые в жизни видела это помещение.

Ряды грузовых отсеков, через которые в криокомнату поставляли замороженных подсудимых, всё так же безмолвно прятались за толстыми сверхпрочными дверями вдоль стены слева от Ханны. Противоположная стена целиком и полностью была отдана под ледяные резервуары с грузом, спокойно отмерзающие по заданной программе вместе с содержимым. Впереди реанимационный блок, позади входная мембрана силового поля, в центре узкий проход, в который выдавались голографические экраны с данными на тот или иной резервуар. Достаточно было просто остановиться напротив, чтобы система считала по тепловому лучу присутствие человека, любезно снабдив его необходимыми сведениями о заключённом или отправленном на интеграцию объекте.

– Место отправки? – с ноткой беспокойства спросила Ханна, сдвинув тонкие тёмные брови, и почёсывая переносицу.

– Данные отсутствуют, судья Ханна Шойц, – привычно отозвалась система.

– Какие данные имеются на объект? – судья попыталась представить, какой именно из резервуаров содержит необычный груз, медленно осматривая ряды подсвеченных фиолетовым транспортных носилок вдоль стены.

– Место узлового перехода – Фобос, пункт назначения – Эклектика. Личное дело отсутствует, – начала перечислять система, – подпись старшего смены отсутствует, учётная запись в грузовом порту отсутствует, данные телеметрии отсутствуют…

Из бесстрастного бормотания системы управления криокамерой Ханна поняла только одно: по данному объекту отсутствуют все возможные данные, кроме того, что объект каким-то образом был доставлен на Эклектику в замороженном виде.

«Фобос, – наморщила лоб судья Шойц, – спутник Марса в Солнечной Системе Земли, одна из первых расконсервированных баз МАСК, 17 миль в диаметре, эллипсоидная орбита, удалённость от планеты… – Ханна попыталась вспомнить точные характеристики спутника, но вместо этого лишь сбилась. – Человечество, конечно, и в начале XXI века пыталось осознать, почему исследования Фобоса дают представления о нём, как о полом спутнике, покрытом своеобразной пластинчатой обшивкой и с геометрически правильными внутренними помещениями, но сейчас-то уже известны ответы на эти вопросы, – продолжала размышлять судья, – зачем же делать такую тайну из того, что с базы МАСК отправили сюда какого-то бедолагу? Странно, конечно, что не осудили там, на Марсе, но если отправляли на интеграцию или нанокоррекцию, то это вполне объяснимо – об ошибке никто не узнает, МАСК сохранит лицо, а точнее, свою маску».

Ханна жёстко усмехнулась мысленному каламбуру.

– Система, дай изображение объекта, – потребовала она.

– До или после восстановления жизненных процессов? – уточнил мягкий голос.

– После, – невольно поморщилась Ханна. Она терпеть не могла смотреть на замороженные лица, превращённые в бледные куски полупрозрачного льда.

Голографический экран перед её лицом мигнул и развернулся в трёхмерное изображение мужчины средних лет. Не слишком симпатичное лицо: острые выдающиеся скулы, раскосые тёмные глаза, узкое лицо, прямой нос, довольно высокий лоб. Длинные русые волосы, неровно постриженные по последней марсианской моде. Телосложение самое обыкновенное, разве что, чуть лучше, чем можно было бы иметь в его годы, ничего лишнего, но и ничего примечательного. Внешность мужчины немного отталкивала с первого взгляда, но через некоторое время это впечатление уходило.

– А это что ещё… – пробормотала Ханна, всматриваясь в тёмное пятно на ключице подсудимого. – Система, можешь увеличить до полноценной картинки вот это место? – она коснулась пальцем смутного пятнышка на изображении человека перед ней.

– Выполнено, – произнесла система.

Ханна прочла надпись, больше всего напоминавшую ей клеймо, которое ставили каждому из шестого отряда, с которым ей частенько приходилось работать в неспокойных приграничных зонах:

– Маттершанц…

«Этот мир похож на нескончаемую битву. Сражение между алчностью, брезгливостью, глупостью и скупостью… И я бы рад разорваться на тысячу частей, но не могу».

Ричард Р. Морган, Судья.

Нет и нет, мне не до смеха

Нет окна и дверь размыта;

Ведь пытать меня приехал

Сам Великий Инквизитор

Пикник – Инквизитор