И вообще смотрел только на ее пухлые губы и колыхание полной груди под тонким хлопком ночной сорочки. Какие уж тут мысли? Ему бы придумать, что можно сказать… связно и разумно.

А Кэтрин вдруг расплакалась, прижавшись к его плечу. Пришлось обнять, погладить по мягким кудрям, по вздрагивающей спине. А потом… честное слово, оно само! Никто не был виноват! Просто его рта коснулись соленые от слез губы, а руки обвились вокруг шеи.

Он не умел целоваться, откуда? Теорию знал, но очень смутно. Зато Кэт умела за двоих. Соблазнить Олльберта было для нее совсем не сложно. Но она была не дурой и понимала, что этого мало. Олли не тот человек, кто позволит собой манипулировать. И Кэт честно сказала, вырываясь из его жадных и нетерпеливых рук:

— У меня были мужчины, Олли. Я не невинна.

— Ты… не хочешь?

— Очень хочу. Но не хочу потом, чтобы ты смотрел на меня с отвращением.

— Не буду. Обещаю.

— Олли… Главное, не кто первый, а кто последний. Если ты захочешь, я буду только твоя. Навсегда.

Ольберту было плевать на все эти сопли. Ему нужна была женщина прямо сейчас. Кэтрин красива, очень соблазнительна и на все согласна. А что у нее есть опыт — это и к лучшему. Остановит, если что-то он сделает не так, направит, подскажет. Лучшей любовницы и представить невозможно.

К тому же она не побежит наутро жаловаться отцу или еще кому-то. А что с ней делать дальше — решит потом.

— Только Андреа не говори, — шептала Кэтрин, позволяя стянуть с нее ночную сорочку.

— Не скажу, — обещал Ольберт, с восторгом ее разглядывая.

Она была еще лучше, чем он представлял: высокая полная грудь, крутые бедра, длинные ноги, нежная смуглая кожа, мягкий живот. И с ней все получилось как по маслу — Ольберт мог гордиться собой. Его первый раз был великолепен. А умелые руки и сладкие губы убедили, что он может даже больше, чем рассчитывал.

Кэтрин смотрела на заснувшего молодого человека и вздыхала. Ну… бывало и хуже. Олли хотя бы пытался сделать ей приятно. Он думал не только о себе. Наверное, его можно научить. Параметры отличные, тело, хоть и излишне худое, вполне ее устраивало. Неутомимость скорее плюс, чем минус.

Только бы Андреа не узнала раньше времени!

Уходить из замка Кэтрин, конечно, не собиралась. Она планировала стать женой Ольберта. Он все же нравился ей больше, чем Роджер. Роджер видел ее уловки насквозь, да и девственником он вряд ли был. Нет, только Ольберт подходил для ее целей.

Глава 6

Встреча с прошлым

Андреа не стала повторять бы ошибку Астории даже при условии, что у них была бы еще одна приличная карета. Она планировала попасть в Барсу не как пленница, а как гостья. И поэтому ехать в мужской одежде и в мужском седле показалось ей самым безопасным. Ну и что, что она не вышла ростом! Разве все мэррилэндцы — великаны? Всякие бывают люди. Если уж даже в Барсе, княжестве известных на весь мир воинов, рождаются некрупные мужчины, то что говорить об остальных народах?

Тем более волосы у нее стрижены довольно коротко, в Мэррилэнде это считается позором для женщины. Издалека никто не поймет, какого она пола, а близко Андрэа постарается никого не подпускать.

Она вооружилась: на бедре легкий меч, в сапоге кинжал. Лучше б, конечно, старый добрый пистолет или на худой конец дробовик, но здесь огнестрельного оружия пока не изобрели, а с собой она прихватить не догадалась. А если честно, и прихватывать было нечего. Что ж, уроки фехтования она брала очень давно, а в школе даже несколько раз участвовала в турнирах.

К тому же простым людям оружие было носить запрещено, а воинам по закону нельзя было его обнажать кроме как для защиты своей жизни. С воинами Андреа предпочла бы не пересекаться.

Светлая рубашка, кожаный жилет, замшевые штаны. Сумка с хлебом и сыром через плечо. Волосы, прикрытые черным платком. И на всякий случай — полумаска, какие носили недоросли, желающие остаться неузнанными. Она выглядела как мальчишка из хорошей семьи, а лучше и придумать было нельзя.

Вскочила на коня, скупо распрощалась с племянниками, особо напомнив Роджеру, что ему следует в ее отсутствие разведать настроения в провинции. Улыбнулась Гейне, наказав ей хорошо кушать и много гулять. Смерила взглядом Кэтрин — ох и не хотелось ее тут оставлять без присмотра! И спокойной рысью устремилась по дороге в Барсу. Она ее не забыла. Она вообще ничего не забыла.

Теперь, когда появилось время на мысли и планы, Андреа позволила себе выдохнуть. Ситуация, с одной стороны, складывалась понятная и простая. Устроить коронацию, куда желательно позвать гостей из соседних государств. Разобраться в наместниками, кого-то сместить, кого-то и вовсе уничтожить, а с кем-то сговориться. Нанять казначея — не самой же вести финансовые дела! Это ж разорваться придется!

Женить братьев, причем выгодно. Гейну пока трогать не стоит, ее на брачном рынке не оценят. Нездорова, причем не только физически. С головушкой у племянницы тоже не в порядке. А у кого было бы в порядке после такого заточения? Нет уж, пусть поживет для себя, а там посмотрим. Для брачных игр есть мальчики и Астория. Наверняка в Патре найдутся невесты, а в Барсе целых два холостых мужчины — князь и его младший брат. Ренгар ведь свободен, верно?

А что до самой Андреа… тут нужно признать, что она совершила огромную, непростительную ошибку. И нужно как-то ее скрыть. Помощи просить не у кого, знать никто не должен, особенно племянники. Они не поймут. Да и гражданам Мэррилэнда не нужна королева, в нравственности которой имеются серьезные сомнения.

Историю Андреа знала хорошо, причем не только своего государства. Подобные проколы встречались сплошь и рядом. То, что она попала в такую ситуацию — просто смешно и глупо, но не она первая, не она последняя. Как-то решит. Способы разные есть. А может, оно само решится, особенно если ехать без перерыва верхом.

Все же остановилась — спина и зад затекли. Перекусила, напилась воды из ручья, прошлась немного пешком. И дальше — вперед. Не такие уж тут большие расстояния, видала она и больше. В сущности Мэррилэнд — этакое микрогосударство по земным меркам, вроде Мальты. Ну ладно, чуть больше, пожалуй. Но все равно скромненько. Она теперь знала, что бывает и по-другому. Но маленькой страной управлять проще — все провинции как на ладони. И до