мне не нужно возвращаться в Барсу как бедному родственнику. Я рассчитываю, что жена назначит меня на какую-нибудь достойную должность.

Андреа широко раскрыла глаза. Сна как ни бывало. В душе неприятно заскребло. Что же, он все заранее продумал, просто ее используя? А она доверчиво вложила в его руки оружие, которое способно ее уничтожить?

— Не дергайся. Все под контролем. Тебе это тоже выгодно. Ты получаешь законного отца ребенку и мужа, который не претендует на власть.

— Ты… — придушенно прошептала она, глотая слезы. — Ты специально?

— Конечно, специально. Я люблю тебя давным давно. Я просто не мог упустить такой шанс тебя заарканить. Заполучить навсегда.

— Любишь?

— А ты не знала? С того самого дня, как ты подсунула лягушку мне в сапог.

— Но это было давно, мы не виделись столько лет!

— Это ничего не поменяло. Я не из тех, кто каждый год ищет себе новую любовь. В моей жизни было немало женщин, это верно. Но в сердце — только ты. Вроде как и ты не чуралась радостей плоти? Простим за это друг друга и забудем, верно?

— Я… не знаю.

— Рыбка, если бы ты не исчезла, я бы никогда не отдал тебя Дэймону. Я бы его, скорее, убил. Или украл бы тебя.

— Тогда тебя бы уничтожил мой брат.

— Ему пришлось бы смириться. Он сам неидеален.

— О, ты плохо знал Роланда. Его не зря прозвали Диким. Он бы сначала убил, потом стал разбираться.

— Значит, кто-то бы умер. Возможно, все даже к лучшему. Время покажет. Ты не замерзла? Тебе нельзя мерзнуть, ты носишь моего сына или дочь. Хочу дочь. Маленькую Стефани.

— Почему Стефани?

— В честь моей матушки, конечно. Одевайся, чего расселась?

Андреа мотнула головой. Она уже ничего не понимала. Этот чертов Рене всегда приводил ее в смущение и растерянность. Единственный мужчина, которого она не умела «читать». Непредсказуемый, постоянно от нее ускользающий. Она никогда не знала, говорит он правду или лжет. Его слова о любви звучали так странно. Искренне. Но рассуждения о статусе и преимуществах брака тоже были не менее справедливыми. Что из этого — истина? Возможно, одно другому не мешает?

Любил бы он ее, если бы она не была королевой? Она подумала, что да, любил бы. И стал бы ее супругом даже без короны, отказавшись от всего.

И наоборот, если б не любил, он без сомнений и колебаний стал бы мужем королевы. Его совершенно точно не остановили бы никакие чувства.

И Андреа на его месте поступила бы точно так же. Два сапога пара, что уж!

— А если бы у тебя был выбор, я или или моя корона, что бы ты выбрал?

— Тебя, — без промедления ответил Рене.

— Врешь?

— Возможно. А если б ты не была беременна, ты бы согласилась стать моей?

— Да.

— Врешь?

— Возможно. Слушай, у меня условие. Никаких других баб. Я хочу, чтобы мой муж был только моим.

Рене прищурился. Она сейчас ударила больно и безжалостно, но он не спустит оскорбления.

— Только если ты не будешь прогонять меня из своей спальни. И никаких других мужчин. Моя жена должна быть только моей.

Он бы добавил про то, что должен быть уверен, что его дети — именно его, но сумел удержать свой длинный язык. Ни к чему ее оскорблять зря. Она была с ним честна, хотя могла бы и обмануть. Раз плюнуть, собственно говоря. И все же… Ему было больно. Он ощущал себя заплаткой на ее мантии. Стекляшкой, что вставили в корону, дабы скрыть утерю драгоценного камня. И ревновал — безумно и злобно. Мог бы дотянуться до соперника — убил бы. Хорошо, что не мог.

— Разве в этом не суть брака? — задумчиво спросила Андреа, не подозревая о мучениях Рене. — Верность и искренность! Супруги должны быть не только любовниками, но и союзниками. Ты ведь мой союзник, Рене?

— Никогда в этом не сомневайся. Я отдам за тебя жизнь.

— За меня или за королеву?

У Андреа тоже были свои демоны. Несмотря на то, что проблема ее решилась легко, быстро и к обоюдному удовольствию, у нее всегда теперь будут сомнения в его любви.

— Разве ты не королева? К чему эти вопросы? Ты оделась? Нам нужно вернуться, пока мои не стали меня искать. И расскажи мне уже, где ты пропадала все эти годы!

— А ты мне расскажи, какого хрена ты так подставил мою племянницу, шутник!

Глава 8

Союзники

— Твоя племянница на тебя совсем не похожа, — сообщил Ренгар, заводя Андреа в свою палатку. — Она, уж прости, наивная дурочка.

— Есть немного. Астория умом не блещет. Точнее, она сообразительная и память у нее отличная, но учиться не любила никогда. Ее даже понять можно: школа там, где мы жили — дерьмо. Район для бедноты.

— Ты — и среди бедноты? Почему?

— Мир такой. У меня ничего с собой не было, только то, что на мне, да мешочек с золотом. Но оказалось, что золотом там не так уж и просто расплатиться. Вот серьги в ломбард можно сдать. Повезло, что вообще милостыню не пришлось просить. Пока была в больнице с Астрой, слышала разговор женщин-беженок. Как они без денег и документов здесь начинали жизнь. Ну, я же смелая. Пошла в эту самую их полицию, сказала, что беженка. Попросила о помощи. Сначала меня допрашивали несколько часов, а я на все их вопросы качала головой и отвечала на древнем барсельском наречии. В конце концов на меня махнули рукой и выдали какие-то бумаги. Повезло, в общем. И золото пригодилось. Сережки, кольца, заколки — я все отдала.

— Забавно.

— Очень. Нашла очень дешевое жилье, расплатилась за медицинскую помощь племяннице, сдав в ломбард пару монет. Из украшений только браслет и остался. Наш, фамильный.

Ренгар усмехнулся, покопался среди бумаг на столе и попросил:

— Дай мне свою руку. Правую.

Андреа протянула руку, и он ловко надел на нее что-то блестящее. Не веря своим глазам она разглядывала тот самый браслет.

— Ты ограбил Асторию? — взвизгнула она возмущенно.

— Ага. Я же разбойник.

— Это ужасно! Как ты вообще докатился до такой жизни?

— Ну, я не умею ни пахать, ни сеять. Торговать пробовал, но мой драгоценный брат пару раз вмешивался. Он думал, что если мне не давать жить честно, то я вернусь под его кров с повинной головой. Ошибся, я могу быть не менее упрямым, чем он.

— Боги, я собираюсь замуж за разбойника, — тоскливо пробормотала Андреа.

— Скажи спасибо, что не за