из них носит титул «смотритель белья». Мерерука подходит к кровати, держа жену за руку, его сопровождают мужчины и женщины – слуги. На следующем панно простыни и подголовник уже на месте: картина символизирует предстоящее сексуальное единение. В надписи Мерерука назван «приготовленным ложем», а Сешешет – «подголовником». В этой сцене максимум эротизма, который могли себе позволить древнеегипетские художники при создании росписи на стенах гробниц. Идеи фертильности и возрождения витали над царскими ложами и постелями знатных людей. Подголовники, сделанные из камня, глины или дерева, ассоциировались с восходящим солнцем и идеей новых рождений и служили как живым, так и мертвым.

Погребальные кровати Тутанхамона у входа в его гробницу, 1922 год[8]

Зять фараона Мерерука был обладателем кровати наивысшего качества. Тремя столетиями ранее, примерно в 2580–2575 годах до н. э., царица Хетефер отправилась в вечность с великолепной мебелью, среди которой была кровать с балдахином и ножками, обшитыми золотом.

Дерево давно сгнило, но египтолог Джордж Рейснер реконструировал эту кровать, восстановив ее облик по осыпавшимся фрагментам золотой фольги. Много веков спустя юный царь Тутанхамон также отправился в загробный мир вместе с шестью кроватями, ножки которых были выполнены в виде кошачьих лап. Наиболее впечатляющие кровати были сделаны из черного дерева и покрыты толстым слоем позолоты{13}. Поверхность сусального золота имеет царапины, что может говорить о прижизненном использовании кровати ее владельцем. В передней части гробницы стояли три изготовленные заранее погребальные кровати, изголовья которых венчали фигурки со звериными головами. Одна кровать была украшена львиными головами и представляла собой «львиное ложе», используемое для мумификации тела. Другая, с головами бегемотов, вероятно, была посвящена Таурт, богине деторождения и плодородия. Кровать же с головой коровы, возможно, вызывала ассоциации с небесной коровой Мехурт, также связанной с ключевыми идеями творения и возрождения.

Каждое действие фараона, в том числе его сексуальная жизнь, наделялось определенным символическим смыслом. Все мельчайшие аспекты его повседневного существования были регламентированы и организованы. Как писал о фараоне в I веке до н. э. древнегреческий историк Диодор Сицилийский, «в его жизни есть установленное время не только для аудиенций и ведения государственных дел, но даже для прогулок, купаний и встреч с женой, – одним словом, для каждого шага»{14}. То же самое можно сказать и о высокопоставленных чиновниках, живших столетиями ранее, таких как Мерерука, чья могильная стена показывает, что неотступный долг следовал за ним, даже когда он в сопровождении жены направлялся к своей постели.

В более поздние времена кровати стали предметом устойчивых мифов. Литература Древней Греции и Древнего Рима изобилует упоминаниями о том, как постель могла и утешить, и предоставить убежище. Кровати древнегреческих и древнеримских богачей напоминали кровати египтян – обычно прямоугольной формы, они имели более высокие ножки, и поэтому такие кровати могли быть использованы и в качестве стола. У кроватей не было изножья, но зато появились изголовья, на которые можно было опираться во время отдыха. Всем известная античная клиния (лат. kliné) возникла как диван для трапез, но вскоре стала широко использоваться как смертное ложе. На плетеное основание из льняных или кожаных ремней стелили матрас. Весьма разнообразный словарь Древнего Рима содержит большой круг производных от родового латинского слова lectus (кровать), отражающих многочисленные функции обозначаемого предмета. Люди спали на lectus cubicularis (от лат. cubiculum – «спальня») или занимались любовью на lectus genialis – «брачном ложе». Lectus discubitorius представлял собой стол-кровать, на котором можно было принимать пищу, как правило лежа на левом боку, чтобы правая рука оставалась свободной. Обычно на такой кровати возлежали три человека, самый важный гость – в середине. Были lecti для учебы и работы, кровати на колесиках для больных и кровати, на которых лежали крепко связанные лунатики. На lectus funebris несли умершего к погребальному костру{15}.

Кровати имелись и у богатых китайцев. Гу Кайчжи (ок. 345–406) был основателем китайской классической живописи. Один из фрагментов его главного свитка с девятью сценами «Наставления старшей придворной дамы» изображает императора [Чжан Хуа] и его наложницу, глядящих друг на друга с подозрением: неосторожные слова могут вызвать недоверие. Они сидят на кровати с четырьмя столбиками, которые поддерживают тонкий тканевый балдахин. Так обеспечивали определенную степень уединения в императорских дворцах, где не было отдельных спальных комнат.

Сами кровати могли быть жесткими, как принято в Китае и по сей день, но богатые и влиятельные люди любили, чтобы кровати были застелены тонкими тканями. Китайские специалисты по текстилю изготавливали роскошные постельные драпировки, часто расшитые символами процветания и удачи, например летающими мифическими персонажами. Со временем подголовник уступил место подушкам. Они имели преимущество, поскольку были не только удобны для сна, но и позволяли держать голову под определенным углом и заниматься другими делами: сложная прическа при этом сохранялась.

По прошествии тысячелетий конструкция кроватей мало изменилась. В большинстве случаев чем ближе к полу вы спали, тем беднее вы были. Знатные и богатые люди спали на высоких кроватях, уютно укутавшись в мягкие ткани. Сон высоко над поверхностью пола, в кровати, окруженной драпировками для защиты от комаров и сквозняков, означал высокий социальный статус хозяина. Беднякам приходилось довольствоваться полом. Более богатые древние греки и особенно римляне спали на узких кроватях с наклонной поверхностью, которая приподнималась к изголовью, снабженному валиками. Именно так делали фараоны за тысячи лет до них.

Европейская мода

Различие между знатью, просто зажиточными людьми и простолюдинами сохранялось и в средневековой Европе. Крестьяне, то есть большинство людей, буквально валялись на сене – они могли завернуться в обычное одеяло или плащ. Первые постели в современном понимании были представлены в разных формах: от простой охапки соломы на земляном полу или наполненных соломой мешков на приподнятых платформах до кроватей-лежанок в стенных нишах и кроватей-тележек на колесах. В XII веке кровати стали шире, иногда достигая четырех метров в ширину, и постепенно превращались в более прочные предметы мебели, достаточно приподнятые над землей, чтобы под ними можно было хранить вещи. Самый нижний матрас был набит соломой, на нем лежал матрас, заполненный льном или шерстью, и, наконец, сверху укладывался перьевой матрас, застеленный простынями.

Основные элементы современной кровати появились к позднему Средневековью. Среди сохранившихся постельных принадлежностей богатейших людей той эпохи мы можем видеть такие сокровища, как «Тристаново одеяло», которое сейчас находится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне[9]. Сшитое изо льна, простеганное и подбитое ватой, оно было создано на Сицилии около 1360–1400 годов и украшено вышивками по мотивам популярной тогда легенды о Тристане и Изольде не менее чем в четырнадцати сценах. Карточка музейного экспоната сообщает нам, что одеяло «с живыми сценами сражений, кораблями и замками должно было выглядеть особенно впечатляюще при свечах»{16}. Все так и есть, но на современный вкус оно выглядит еще и тяжелым и довольно грубым.

В дополнение к одеялам и покрывалам у средневекового спящего европейца имелся приподнятый валик во всю ширину кровати, на который можно было положить голову, тогда как подушки разных размеров позволяли удобно сидеть и даже спать полулежа. Почему они спали в полусидячей позе, а иногда и практически сидя в кровати, непонятно. Вероятно, это связано с тем, что матрасы обычно проседали, образуя ямы, или с тем, что люди опасались лежать горизонтально, так как эта поза прочно ассоциировалась со смертью. Голландский художник XVII века Рембрандт ван Рейн, возможно, спал почти вертикально на одной из тесных кроватей-коробов в своем амстердамском доме. Некоторые мужчины считали подушки слишком женственными, и на удивление многие предпочитали класть голову на бревно. Звучит не слишком заманчиво, однако жесткие подголовники не были новшеством: первые китайские, древнеегипетские, нубийские, греческие, а позже японские и африканские подголовники часто делались из жестких материалов с углублением для прически.

Кровати высшего общества в средневековой Европе должны были производить впечатление и обычно были окружены занавесями, спускающимися с самого потолка. В эпоху, когда свежий воздух считался нездоровым, занавески сохраняли тепло, а в качестве дополнительного преимущества защищали от ночных демонов, ведьм и призраков. Примерно в 1290 году Джон Фортин, состоятельный купец, заказал