девчонке, что её семью убили, — негромко ответил я, бросив взгляд на поместье.

У нас как раз состоялся разговор о том, что надо сообщить ей об ужасной новости и о том, что делать с маленькой наследницей, которая будет у нас в руках. Буквально через минуту из здания выскочила маленькая девочка, убежав куда-то на край территории в кусты. Далеко она не убежит, там забор, поэтому я не боялся, что мелкая сможет выбраться за пределы поместья и попасть в зубы диким зверям. Да и если попадёт, мы много не потеряем.

— Страшно… — пробормотал Зигфрид, проводив её взглядом.

— Чего страшного? — я тоже проводил её взглядом до кустов. — Дети каждый день теряют родителей в Империи. Ничего нового.

— Ну… масштабы Империи всё равно не могут обесценить маленькое горе рядом с тобой, верно? — посмотрел он на меня. — Не согласен?

— Мне всё равно, — ответил я невозмутимо. — Люди мрут постоянно. Каждый день. Свои, чужие, случайные. Я не цепляюсь за каждого.

— А если Катэрия?

А если Катэрия? Я к ней и не привязывался, чтобы страдать сильно от потери, хотя не скажу, что если она погибнет, это пройдёт для меня без каких-либо последствий. Поэтому лучше держаться вообще от подобного подальше, чтобы потом не жалеть и не пожинать плоды своей собственной глупости и несдержанности.

— Я ставлю миссию на первое место, — ответил я. — И давайте закончим этот разговор. Сейчас речь идёт о том, что делать с теми отрядами смертников. Повторюсь, если они из Империи, но их помощь будет нам неоценима.

— Надо сконцентрироваться на тех, до кого мы можем дотянуться, — предложил Зигфрид. — Давайте сначала решим вопрос с этими наёмниками из крыла или как их там. А там уже и отряды смертников подтянутся. Если это они, то мы сразу их узнаем.

— Как? — спросил Грог.

— По тактике, — улыбнулся тот. — Тут будет сложно промахнуться.

* * *

Клуб, о котором рассказывал Вахта, находился, как это можно было догадаться сразу, в трущобах. Только там с проституцией никто практически не боролся, а наркотики, чтобы расслабиться, можно было достать без каких-либо проблем. Вся грязь, рождённая в трущобах, должна в ней и оставаться — кажется, таким был негласный девиз полиции.

Если верить тому, что я читал об этом месте, то раньше трущобы как раз-таки и были тем самым сердцем города, с которого и берёт начало город Перта-Фронт. Это уже потом он начал разрастаться, и центр сместился, сделав район сначала спальным, а потом, когда здесь начали заселять все подряд из соседних деревень, чтобы найти работу в городе, стал трущобами.

Именно поэтому здесь до сих пор можно было увидеть достаточно интересные здания, как та же ратуша, ставшая администрацией этого района города или какие-то памятники, что оккупировали наркоманы.

— Этот, — кивнул я на здание, которое больше походило вообще на какой-то небольшой ангар, использующийся под склад. Выдавали его разве что забитая машинами стоянка, да броская вывеска у входа.

— Да, место не самое приятное, — огляделся Зигфрид, которого я взял сегодня с собой. Грога, как слишком заметного, оставили в поместье на страже.

— Бывал здесь?

— Одно время в этом районе орудовал маньяк, — ответил он. — Совсем молодых проституток мучил.

Можно даже не спрашивать, что Зигфрид с ним сделал. У нас всегда считалось, что быстрая смерть — это милосердие и лёгкое наказание. Поэтому вряд ли маньяк так легко отделался за содеянное, раз уже Зигфрид за него взялся.

Наша машина остановилась на углу у тротуара, прямо напротив клуба. Едва мы успели выйти, как к нам подскочила ну совсем не похожая на взрослую и разукрашенная косметикой девушка, улыбаясь во весь рот.

— Мальчики, не хотите провести время с интересом?

Но было достаточно одного моего взгляда, чтобы её улыбка на лице стала напряжённой, и она сделала шаг назад.

— Не хотим, — мой голос заставил отступить её ещё на один шаг, позволив нам спокойно пройти дальше.

Улицы здесь вообще были тем ещё местом, которое надо было выжигать и выжигать от ереси. Тёмные, будто лишённые вообще хоть какой-то чистоты. Одинокие фонарные столбы, которые с трудом разгоняют тьму. И проститутки, которые буквально у каждой подворотни и фонарного столба.

По тротуарам ходили мрачные люди, некоторые выглядели откровенно подозрительно, другие пытались такими быть. Не меньше было наркоманов и алкашей, которые слонялись, как ожившие мертвецы в поисках чего-то известного только им. Кажется, это был самый худший район из всех, что я только видел в Перта-Фронте.

Мы не могли сделать и десяти метров, чтобы нам не предложили продажной любви.

— Погоди, — остановил меня Зигфрид около одной из подворотен.

— Что? — но бросил взгляд в темноту между домами и вздохнул. — Сейчас у нас другие задачи, Зигфрид.

— Я буквально на секунду, — произнёс он.

В подворотне какой-то мужчина лупил по щекам, по-видимому, одну из проституток, которая плакала и пыталась вырваться. И лупил он её явно сильно. Видимо, из тех больных людей, которые получают удовольствие от боли других. Но лупил он её ровно до тех пор, пока к ним не подошёл Зигфрид.

Я видел, как мужчина что-то ему сказал, оттолкнув проститутку, после чего выхватил нож. Но через секунду он уже лежал, крича, со сломанным коленом, которое выгнулось в обратную сторону. Сегодня Зигфрид добрый — в иной ситуации, он бы вскрыл мужчину его же ножом, а тут лишь сломал колено.

Зигфрид вернулся.

— Видишь, я быстро.

— Вижу, пройти мимо такого ты не можешь, — хмыкнул я.

— Не люблю такое, — ответил он, после чего быстро добавил. — Да-да, я знаю, последствия отсутствия пси-обработки и имплантов. Но бить проституток ради забавы… я всегда готов добровольно предоставить им оппонента. А тебя совсем такое не трогает?

— Трогает, — ответил я. — Но я умею просто игнорировать всё, что внутри. Не отзываться.

— Видимо, в этом плане я слабее, — усмехнулся он, будто этот факт его и не волновал.

Тем временем мы подошли к клубу.

* * *

В Перта-Фронте было много мест, где можно было хорошо провести время в зависимости от того, сколько у тебя есть деньги. От уютных забегаловок в подвалах, которые были обставлены под какую-нибудь тематику, до баров на небоскрёбах, с которых открывался потрясающий вид на город.