на дом. Но раз не положено, значит, не положено. И с этим ему приходилось мириться.

Выйдя в отставку в возрасти шестидесяти трёх лет и получив персональную пенсию, он через месяц пришёл на приём к бывшему в то время начальнику городского управления КГБ и слёзно умолял взять его обратно, при этом обещая работать даже бесплатно.

— Не могу я так больше, — плакал Митрофаныч, — иду по улице, люди шастают туда — сюда, туда — сюда. А я смотрю на них и думаю: ну почему они не в тюрьме? Почему?

И Митрофаныч был принят на должность гардеробщика. Понемногу он «стучал» на своих сослуживцев, но по-настоящему отводил душу лишь в экстренных ситуациях, когда начальству требовался его специфический опыт. Вот и сейчас, получив приказ срочно прибыть к полковнику Серёгину, он до блеска надраил хромовые сапоги и в предчувствии неординарной работы, как на крыльях, замаршировал к кабинету начальства.

* * *

Услышав цоконье подкованных сапог, начальник управления госбезопасности поднял глаза на вытянувшегося у двери Митрофаныча.

— По вашему приказанию прибыл, — доложил гардеробщик.

— Митрофаныч, — начал полковник, — у меня к тебе деликатная просьба. Видишь это подобие кота. Надо, чтобы оно заговорило. Ты меня, надеюсь, правильно понял?

— У этого и египетская мумия заговорит… — с воодушевлением заметил лейтенант Курочкин, но тут же осёкся, поймав взгляд начальства.

— У меня заговорит. И не такие говорили. И энтот заговорит.

— Только поосторожней. Никаких негуманных методов. Ведь представитель иных миров, всё-таки. Ты меня правильно понял, Митрофаныч?

— А чего ж тут не понять. Всё понятно. Не извольте беспокоиться. Будет, как огурчик. Хоть в музей, хоть на кладбище.

Митрофаныч запихал сопротивляющегося кота в спецконтейнер и, цокая подковами, удалился.

* * *

Через полтора часа в кабинете Серёгина раздался телефонный звонок. Полковник снял трубку. По-военному бодрый голос гардеробщика докладывал:

— Всё. Сознался милок. Во всём сознался.

— В чём сознался? — еле сдерживая радость спросил Серёгин, — что он там плетёт?

— Что плетёт не разберу. Переводчика надо бы. Но я так думаю, что всех своих сдаёт.

— Как так не разберу? — удивился полковник, — Он что не по-русски бормочет?

— Какое там по-русски. Он по ихнему, по кошачьи. Орёт благим матом. Душа радуется. Так что сгорел, голубчик.

— А по-русски? Он что же так по-русски ничего и не сказал?

— Если бы мог сказать, у меня сказал бы. А так авторитетно заявляю — по-русски не могёт.

Полковник Серёгин всё понял. Кот оказался наш, земной, обыкновенный. Где-то произошла досадная ошибка. Так вот эта неприятность, которая уже несколько часов гложет его подсознание. Нет, это даже не неприятность. Это провал! Провал всей операции!

Зазвонил телефон. Полковник Серёгин обречённо взял трубку. Приятный милый голос проворковал:

— Милый, это ты? Приезжай, я тебя очень жду, любимый.

У сурового начальника управления КГБ Изжоговска потеплело на сердце. Он узнал голос своей новой пассии Ирины Мамонтовой.

— Сейчас не могу, кисуля, много работы.

— Что, даже часика для меня не найдётся?

— Извини, кисонька, у меня неприятности.

— Тогда жду вечером. Обязательно приезжай, любимый.

— Постараюсь, киса.

На другом конце трубки послышался звук поцелуя.

* * *

Как ни старались сотрудники госбезопасности, но всё же утечка сверхсекретной информации произошла.

Дело в том, что несмотря на то, что в служебной характеристике на полковники Серёгина он назывался морально устойчивым офицером и отличным семьянином, но на самом деле начальник местного управления КГБ был страшный бабник и выпивоха. Нет, он этим не злоупотреблял. Он имел такое количество любовных связей и выпивал такую дозу алкогольных напитков, как усреднённый начальник его уровня. Не вырывался в этом вперёд, но и не отставал. А потому считался своим парнем насколько это было возможно в той среде, где каждый второй стучал на первого и наоборот. Начальство к нему благоволило, ибо считало, что достоин подозрения тот, кто не курит, не пьёт и не спит хотя бы с женщинами. Ведь люди, не имеющие пороков, как правило, либо карьеристы, либо шпионы. Ни тех, ни других начальство не любило. И полковник знал об этом.

Очередной любовницей Серёгина стала Ирина Мамонтова, смазливая девица лет двадцати пяти, по виду дура. К сожалению, матёрый руководитель местной госбезопасности даже в страшном сне не мог представить, что его новая пассия являлась суперагентом ЦРУ с двадцатилетним стажем работы.

* * *

Ирина Мамонтова была единственной дочерью двух суперагентов. Имя её папы связывали с карибским кризисом, а мама, поговаривали, была причастна к появлению Михаила Горбачёва во главе КПСС. Рождение Ирины держалось в глубочайшей тайне. Даже от её матери скрыли, какого пола было новорождённое дитя. Ребёнок не знал ни своего настоящего имени, ни фамилии, поскольку они были записаны в супер секретном досье, допуск к которому не имел никто. Чтобы не травмировать ребёнка, его кормили хотя и из бутылочки, но настоящим материнским молоком, правда, добавляя в него новейшее средство, вызывающее безграничную преданность к Центральному разведывательному управлению.

Учёба давалась ей легко — сказывались гены. В девять лет Ирина уже свободно разговаривала на двенадцати языках, к шестнадцати овладела ста способами убийства без оружия, а к двадцати прошла полный курс суперагента ЦРУ. На курсовых работах она свергала латиноамериканские правительства. Дипломной работой стало похищение панамского президента. А стажировкой — захват Гренландских островов. Своё первое самостоятельное задание Ирина реализовала в Польше, где учатсовала в подготовке антикоммунистического переворота. Затем была Германия, где после её посещения рухнула берлинская стена. Заслуги её были необычайны, и в кулуарах её называли не иначе, как «Мисс ЦРУ». Однако среди суперагентов настоящим профессионалом считается тот, кто прошёл горнило работы в Советском Союзе.

Однажды Ирина поинтересовалась у шефа, почему считается сложным работать в СССР. Начальник ухмыльнулся, нажал несколько кнопочек и подозвал подопечную к монитору компьютера.

— Вот смотрите. Агент «Крекер» раздавлен в очереди за колбасой. Агент «Сникерс» потерял талоны на сахар, что привело к необратимому расстройству психики. Агент «Плоттер» — тяжёлое отравление палёной водкой при попытке вербовки начальника приёмки военного завода. Агент «Барби» покончила жизнь самоубийством после тщетных попыток достать туалетную бумагу. И это ещё далеко не полный список. Прогулка по диким джунглям Амазонки, кишащим всякими крокодилами и ядовитыми тварями, покажется вам лишь забавным уикендом по сравнению с жизнью в каком-нибудь Цюрюпинске, затерявшемся на необъятных просторах России.

— О! В таком случае я мечтаю получить задание в этой страшной стране, — заявила Ирина.

Однажды в одесский порт зашёл белоснежный лайнер. Среди туристов-иностранцев, спустившихся на берег по трапу, была женщина в парандже. Она лишь на миг открыла своё лицо пограничнику. Он без удивления