А она мне снова: «Давайте, — говорит, — вступим в контакт». Я тут с испуга сумки побросала и давай креститься. Хочу убежать, а ноги, как ватные, сдвинуться с места не могу. Хочу крикнуть, а горло пересохло, и звука выдавить из себя не могу. И тогда поняла, что Он это. Чёрт! Бух я перед ним на колени и давай упрашивать, чтобы отпустил меня, грешную, и не забирал мою душеньку. Да, глядь, и нет кошечки. Испарилась как будто. Вот такие вот дела. С чёртом повстречалась, еле жива осталась.

За скамейкой в кустах притаилась Миэлла и с удивлением слушала весь этот монолог.

* * *

Ирина Мамонтова открыла входную дверь. На пороге её квартиры стоял пьяно улыбающийся полковник Серёгин. Шпионка нежно чмокнула своего любовника в нос и бросилась на кухню заваривать кофе. В одну из чашек она опустила капсулу «эликсира правды», который подавлял волю человека и заставлял честно отвечать на задаваемые вопросы.

Ирина осторожно опустила кофейные чашечки на журнальный столик перед развалившемся в кресле Серёгиным. Полковник осторожно взял пальцами фарфоровую ручку и сделал небольшой глоток.

— Как дела, любимый? — сладко пропела шпионка. И полковник КГБ, ужасаясь тому, что он делает, начал подробно излагать своей постельной знакомой события, произошедшие с ним в этот злополучный день. Закончив рассказ, Серёгин как-то странно взглянул на любовницу, затем завалился на бок и уснул.

Теперь агенту ЦРУ Ирине Мамонтовой стало многое понятно.

* * *

Десантный самолёт приземлился в аэропорту города Изжоговска и был отбуксирован в самую дальнюю его часть. Через полчаса закончилась перегрузка контейнера, и десятитонный «Камаз» помчался в направлении местного управления КГБ. В кабине за рулём сидела Антонина Зелёная она же Андрей Красный — отважный боец невидимого фронта.

* * *

Профессор по-научному тщательно выбирал кандидата, прежде, чем пойти на контакт с разумным аборигеном. О лазал по водосточным трубам, прыгал по крышам и крался по карнизам, заглядывая в окна и выискивая контактёра, отвечающего всем необходимым параметрам. Поздно вечером, когда над городам Изжоговском заблестели звёзды, пытаясь осветить тёмные улицы вместо фонарей, инопланетянину показалось, что он нашёл то, что надо.

В окне третьего этажа на просторной кухне за столом сидел одинокий пожилой мужчина. Перед ним красовалась наполовину выпитая бутылка пятизвёздочного армянского коньяка. Это был завкафедрой философии Городского университета кандидат философских наук доцент Модест Фёдорович Зверюгин.

Судьба этого советского учёного до последнего времени складывалась достаточно удачно. Если на гладкой дороге его жизни изредка встречались ухабы и выбоины, то настолько незначительные, что Зверюгин лишь ощущал время от времени лёгкие шлепки Фортуны, словно заботливая мать любовно наказывала своё дитя.

Ректор Городского университета оказался в нужный момент тестем Модеста Фёдоровича, и научная карьера последнего стала неотвратима, как цунами. Окончив филфак, Зверюгин был сразу определён в аспирантуру. А уже через год молодой советский учёный представил к защите на кандидатскую степень выдающуюся работу, в которой с гордостью доказывал появление в СССР нового типа людей Homo Soveticus. Защита прошла на ура. Зверюгин получил кафедру, стал часто бывать за границей и с брезгливостью привозить на родину дефицитные товары загнивающего Запада. И вся его патриотично настроенная семья с чувством глубоко презрения пользовалась продуктами западного гниения.

И хотя все вроде было в порядке, но Модест Фёдорович нюхом чуял зловонное дыхание перемен. Перестройка! Что им ещё надо? Ведь Homo Soveticus! Первопричиной тому он считал болтовню. На экранах телевизоров, на улицах, в головах. Взять хотя бы последний пример. Какой-то недозрелый в политическом смысле кандидат математических наук Овцелюбов, который раньше даже думать боялся в присутствии завкафедры марксистско-ленинской философии, вдруг заводит провокационный разговор с подленьким подтекстом. Мол, красный может стать при определённых условиях зелёным и даже голубым, всё зависит с какой скоростью он движется по жизни. Типа, эффект Допплера!

Тогда от такой беспардонной наглости Зверюгин обалдел, сделав вид, что не услышал. А теперь он одиноко хлебал на кухне коньяк и в сотый раз прогонял в свей голове эту сцену, каждый раз хлестая всё более точным словом советской философии политически незрелого математишку Овцелюбова. Вот раньше бы этот шутник сел эдак лет на дцать… А теперь перестройка… Зачем?

* * *

Профессор пролез в открытую форточку и спрыгнул на кухонный стол перед Зверюгиным.

— Мужик, дай закурить!

— Не курю, — произнёс философ, нетрезво взглянув на кота.

— Я хотел бы с вами вступить в контакт.

— Зачем? — буркнул Зверюгин.

— Понимаете, я инопланетянин…

— Всё. Понял. Ты от Овцелюбова, — безапелляционно заявил философ.

— Нет, я — пришелец, прибыл из иных миров.

— Дорогуша, — торжественно произнёс советский учёный, — инопланетян не было, нет и быть не может.

— Почему? — удивился инопланетянин.

— Дорогуша, давайте подойдём к вопросу с научной точки зрения…

— Давайте.

— Вы изучали Маркса, Энгельса, Ленина?

— Нет.

— Я так и думал, — произнёс Зверюгин таким тоном, словно это и было основным доказательством несуществования инопланетян.

— Возьмём даже не классиков…

— Возьмём.

— А просто выдающихся деятелей марксизма-ленинизма, — продолжал философ, — так вот, я вам авторитетно заявляю, что ни у кого, я подчёркиваю, ни у кого из них нет даже намёка на существование неопознанных летающих объектов, пришельцев из космоса и тому подобной ерунды. Скажу более, выдумка об инопланетянах есть не что иное, как средство борьбы капиталистической идеологии с нарастающей победой социализма…

— Не понял, — расстроился Профессор.

— Объясняю для средних умов., — раздражённо продолжил Зверюгин, — Предположим, что в США, рабочему на заводе не выплатили зарплату за два месяца, не дали талон на масло и ввели скрытый налог на всё, что рабочий покупает.

— Предположим.

— Что предпримет американский рабочий?

— Что?

— Он тут же захочет объявить забастовку и выйди демонстрацией к Белому дому, требуя отставки президента. Что сделает буржуазия? Она напечатает в СМИ статью, что, мол, появились инопланетяне. По телевизору крутят первую серию фильма про НЛО. А на завтра на время демонстрации назначают показ второй серии. Ещё подпустят немного страха, немного секса и всё, спёкся наш борец за справедливость. Сидит у экрана телевизора и смотрит, как его захватывают пришельцы. А в результате что? А в результате капитализм так и продолжает загнивать.

— А у вас в стране разве не бывает… — начал Профессор, но Зверюгин его перебил.

— В нашей стране, если что и бывает, то только по просьбе нашего народа, с его одобрения и только ему же на благо. А если на нашем пути встречаются временные трудности, то это лишь закаляет нас в поступательном движении к светлому будущему. Ведь капитализм — это эксплуатация человека человеком, а социализм — наоборот!

— Так вы утверждаете, что