Ребятки, которые работали на него, например, все теми же охранниками, готовы были выполнить любой приказ. Им за это и платили. И это было страшно, по крайней мере Нину, пугало. Переступая порог клуба трижды в неделю, Нина всеми силами старалась ни к чему не прислушиваться и не приглядываться. Она приходила работать, учить девушек-танцовщиц стриптизу, работала с ними над пластикой, ставила им танцевальные номера, и торопилась убежать, хотя Витя время от времени и пытался поговорить с ней по душам. Делал комплименты, улыбался и окидывал ее многозначительным взглядом. Сулил золотые горы, но Нина лишь вежливо улыбалась и торопилась уйти от него. Говорила о муже и ребенке, и в шутку удивлялась, как Вите могло прийти в голову предложить матери семейства подобное.

Она сама уже давно не в форме. После этих слов Витя всегда насмешливо фыркал.

— Большинство моих девочек правую руку бы отдали, чтобы быть в твоей «не в форме».

— Зачем они тебе, без рук? — смеялась Нина, и поспешно выскальзывала за дверь его кабинета.

Несмотря на то, что Витя всегда относился к ней достаточно лояльно, и дальше пристальных изучающих взглядов и шуточек с намёком на сальность, дело не заходило, Нина его опасалась.

Никогда не знаешь, что у таких людей на уме, они очень опасны. Даже его потёртый джинсовый костюмчик сорок четвертого размера из-за тщедушности его хозяина, обмануть не мог. Витя мог позволить себе многое, наверное, слишком многое, отсюда и его наплевательское отношение к внешнему виду. Жабе уже не нужно было что-то кому-то доказывать, он уже давно это сделал. И какими методами он пользовался для этого, ни одному нормальному человеку узнать не захочется. Вот и Нина не хотела знать. Старалась быть вежливой и незаметной, если это возможно, конечно, находясь в одном из самых злачных мест большого города. Хотя, девочки, с которыми она работала, уверяли, что оно не столь и злачное, скорее уж наоборот, престижное, если этот термин можно отнести к ночному клубу со стриптиз-программой. Здесь вечерами частенько появлялись субъекты определённой репутации, при деньгах и возможностях. Получить здесь работу считалось удачей, даже официантки держались за место, но для того, чтобы удержаться здесь и не вляпаться в неприятную историю, надо иметь голову на плечах и уметь держать язык за зубами. Об этом Нину предупредили сразу, а как только предупредили, так она и перепугалась. Затравленно оглядывала кабинет Вити Жабы при первой встрече, слушала речь хозяина, и думала, выберется ли она отсюда живой. К её удивлению, выбралась, уже через двадцать минут спокойно вышла на улицу, сощурилась на ярком солнце, и мысленно поклялась себе, что никогда сюда не вернётся. Не хватало ей ещё стриптиза в послужной список неудач, но не смотря на свой страх и заверения своей совести в том, что позвонит завтра и откажется от работы, задавив свои страхи каблуком, пришла через два дня, чтобы провести первый урок. Пашка тогда в первый раз исчез надолго, и нужно было как-то выживать. А Витя Жаба готов был платить за её дипломы, грамоты и профессионализм.

Наверное, для него одного она всё ещё оставалась танцором А класса, то есть достойной обучать его девочек стриптизу. Когда предложение поступило, Нина попыталась донести до Вити, что о стриптизе знает столько же, сколько и он, а, скорее всего, даже меньше (она же не владеет стиптиз-клубом, в конце концов), вот только его снисходительный взгляд говорил о том, что в его понимании бальные танцы и стриптиз стоят неподалёку друг от друга, если это вообще не одно и то же. Как он однажды выразился: не велика наука задницей крутить. Помнится, тогда Нина впервые осмелилась ему возразить и поинтересовалась, зачем же тогда его «девочкам» педагог-профессионал. После короткой паузы, Витя осклабился и беззлобно посоветовал:

— Не умничай.

Она не стала умничать. Ещё раз всё хорошенько обдумав и взвесив, скачала из интернета видеокурс стриптиза, так сказать, «для чайников», просмотрела без особого интереса, а на следующий день лично опробовала шест. Впервые, чувствуя себя глупо под взглядами танцовщиц из клуба, которые вроде бы собрались на урок, а пришлось наблюдать за первыми попытками покрутиться у шеста своего преподавателя. Нина чувствовала ужасную неловкость, было стыдно, а ещё внутри появилось ощущение того, что она делает нечто запретное, грязное.

Девушки в откровенных нарядах собрались вокруг, наблюдали за ней и посмеивались, а она, переполненная унижением и в то же время решительностью, отрабатывала самые простые движения. Видимо, из вредности и женской солидарности, сговорившись, ей не давали советов и не собирались помогать, пришлось осваивать, как оказалось, серьёзную науку самой. И к удивлению и некоторому личному неудовольствию, стало получаться. Уже через неделю она чётко и уверенно раздавала советы и наказы девушкам, оттанцевавшим у шеста не один месяц, а то и год, что-то даже показывала сама, и уже запросто могла представить себе новый номер, в уме рисуя последовательность движений, и понимая, насколько осуществимы её задумки, справится ли та или иная девушка с предложенной программой.

Спустя три месяцы работы в клубе, получая у Вити зарплату, попала в неловкую ситуацию.

Жаба выложил перед ней деньги, а когда Нина протянула за ними руку, пальцем их придержал.

Нина замерла, в непонимании и тревоге вскинула на него глаза, а Витя улыбнулся. Лучше бы он этого не делал, получалось у него это довольно мерзко.

— Сколько ты хочешь? — спросил он, а Нина нахмурилась. Осторожно кивнула на деньги на столе.

— Зарплату хочу.

Витя усмехнулся, разглядывая её.

— В золоте ходить будешь, с головы до ног. Хочешь?

Нина руку от денег убрала и на всякий случай от стола отступила.

— Вообще-то, нет. Никогда и не мечтала.

— Да прекрати ты кривляться, я же серьёзно предлагаю. Два номера за вечер, сама себе хозяйка, и больше в зале вообще можешь не появляться.

Она натянуто рассмеялась.

— Да ты что, Витя? Какая из меня стриптизёрша? Ты же видел, я с азов здесь начинала, не знала, с какой стороны к шесту подойти. — Ещё мечтала о том, чтобы Жаба пошутил, но он смотрел серьёзно.

— Научилась быстро, — сказал он, а от его тона мороз по коже.

Нина глубоко вздохнула, не зная, в какой угол ей взгляд отвести. Потом решила поговорить с ним начистоту. Зачем с «хорошим» человеком отношения портить, правда?

— Я не смогу, Вить. Я себя знаю. Я в зал выйду и… всё.

Он продолжал разглядывать её, и во взгляде появлялось всё больше любопытства.

— Да вроде не девственница, ребёнок есть. Чего стесняешься-то?

— Причём здесь это? — попыталась возмутиться Нина, щёки загорелись, и она всё на свете прокляла, зажмуриться хотелось.

Он плюхнулся в дорогущее кресло из натуральной кожи, поглядывал на неё теперь снизу.

Взгляд бесстыдно остановился на груди, и Нина внутренне подобралась. И ещё раз решительно заявила:

— Не смогу.