поведение, наша способность идентифицировать себя с ними растет, как и наша способность соотнести их существование с нашим собственным. Центральным элементом эмпатии - способности поставить себя на место другого человека, или, в данном случае, плавника, - является понимание опыта другого. Центральным элементом этого является понимание их сенсорных миров.

 

Часть 2. Что воспринимает рыба

Истины не существует. Есть только восприятие.

-Гюстав Флобер

 

Что видит рыба

...красно-золотой, водно-драгоценный, зеркально-блестящий яркий глаз.

-Из книги "Рыба" Д. Х. Лоуренса

 

Нас учат, что существует пять чувств: зрение, обоняние, слух, осязание и вкус. На самом деле это ограниченный список. Подумайте, насколько скучной была бы жизнь, если бы у вас не было чувства удовольствия! И хотя идея жизни без боли очень привлекательна, насколько опасно было бы, если бы вы не осознавали, что кладете руку на горячую плиту? Без чувства равновесия мы не смогли бы ходить, не говоря уже о езде на велосипеде. Без способности определять давление ловкое обращение с ножом и вилкой превратилось бы в задачу, требующую геркулесовой концентрации. Как и следовало ожидать от существ, у которых было много времени на эволюцию, рыбы обладают разнообразными и развитыми способами сенсорного восприятия.

Одно из моих любимых понятий, которое я узнал, изучая поведение животных, - это умвельт, термин, созданный в начале двадцатого века немецким биологом Якобом фон Уэкскюлем. Можно считать, что умвельт животного - это его сенсорный мир. Поскольку их сенсорный аппарат различается, разные виды могут по-разному воспринимать мир, даже если они обитают в одной и той же среде.

Например, совы, летучие мыши и мотыльки летают в ночное время, но различия в их биологии определяют различия в умвельте для каждой из них. Совы в основном полагаются на зрение и слух, чтобы поймать свою добычу. Летучие мыши тоже полагаются на слух, но совсем иначе, чем совы: они воспринимают эхо своих собственных высокочастотных звуков, охотясь и ориентируясь с помощью эхолокации. Мотыльки, как беспозвоночные животные, возможно, наименее доступны из всех трех видов с точки зрения нашего собственного умвельта, но мы знаем, что у них хорошее зрение и что они могут находить товарищей на больших расстояниях с помощью своего превосходного детектора запахов. То, как работают органы чувств того или иного вида, в какой-то мере помогает понять тайны его ощущений.

Мы можем ожидать, что умвельты рыб будут отличаться от наших, поскольку они развивались в воде, а не в воздухе. Но эволюция - консервативный конструктор, склонный держаться за изящную идею. В качестве примера можно привести глаза рыб. За исключением очевидного отсутствия век, глаза рыб похожи на наши собственные. Как и глазные яблоки большинства позвоночных, включая человека, рыбьи глазные яблоки обслуживаются тремя парами мышц, которые поворачивают глаз по всем осям, а также суспензорной связкой и втягивающими мышцами, которые помогают рыбе сосредоточиться на пузырьках, поднимающихся из аэратора, или на вертикальном существе, пристально смотрящем с другой стороны стакана. Будучи эволюционными предшественниками наземных животных, ранние рыбы заложили эту систему зрения. Заметить вращающиеся движения глаз большинства мелких рыб нелегко, но при следующем посещении аквариума вы сможете заметить движения глаз у более крупных особей, когда они переводят взгляд на разные части окружающей среды.

Благодаря сферической линзе с высоким коэффициентом преломления, который определяется как отношение скорости света через среду (в данном случае линзу) к его скорости в вакууме, рыба может видеть под водой так же четко, как мы видим в воздухе. Разумеется, у рыб нет ни слезных желез, ни слезных протоков, ни век, чтобы увлажнять нежную поверхность глаз; они им и не нужны, поскольку глазное яблоко постоянно поддерживается в чистоте и влажности водой, в которой они плавают.

Морские коньки, бленни, бычки и камбалы еще больше усовершенствовали свою глазную мускулатуру, чтобы каждый глаз мог вращаться независимо, как у ящериц-хамелеонов. Из этого я могу сделать вывод, что существо, наделенное такими возможностями, способно обрабатывать два зрительных поля одновременно. Это кажется столь радикально отличным от того, что делает человеческий мозг, и когда я пытаюсь представить себе ментальный опыт двух независимых зрительных полей, каждое из которых находится под моим сознательным контролем, это выходит за рамки моего умвельта не меньше, чем попытка представить себе предел Вселенной. Хотя группа ученых из Израиля и Италии смоделировала зрительную систему хамелеонов, создав "роботизированную голову" с двумя независимо движущимися камерами, мне не известно о попытках понять, как их обрабатывает один мозг. Мыслит ли хамелеон одновременно о двух вещах, когда один глаз фокусируется на сочном кузнечике на соседней веточке, а другой обследует ветви над головой в поисках лучшего маршрута подхода? Может ли морской конек одним глазом разглядывать потенциального товарища, а другим следить за движениями затаившегося хищника? Мой мозг с одним глазом не может. Если я читаю газету, а по радио крутят "Эту американскую жизнь", мой мозг может переключаться между ними, но как бы я ни старался, я не могу смотреть обе истории в одно и то же время.

Мне также трудно понять, как визуально выглядят камбалы, особенно в раннем детстве. Детеныши камбалы выглядят как любая другая нормальная рыба, плавают вертикально с одним глазом на каждой стороне. Затем, готовясь к взрослой жизни, они претерпевают причудливую трансформацию: один глаз перемещается на другую сторону лица. Это похоже на реконструктивную операцию на лице, только в замедленном режиме, без скальпелей и швов. И даже не всегда медленно. Вся миграция занимает всего пять дней, если вы звездчатая камбала, а у некоторых видов - менее одного дня. Если у рыбы и бывает неловкий подростковый период, то у этой он точно есть.

В обмен на унизительное положение, когда оба глаза расположены рядом друг с другом на одном боку, камбалы обладают потрясающим бинокулярным зрением. Как и у гордых соседей, оба глаза выступают из тела, и каждый может поворачиваться независимо. (Может быть, камбалы - единственные рыбы, способные испугать себя, посмотрев себе в глаза?) Бинокулярное зрение - полезная адаптация для такого образа жизни, когда рыба лежит в засаде на песчаном или каменистом дне, изысканно маскируясь под субстрат, и выжидает удобного момента, чтобы молниеносным выпадом схватить ничего не подозревающую креветку или другого несчастного прохожего. Благодаря утонченному восприятию глубины камбала может лучше оценить время и мудрость своей засады.

Очевидно, что миграция глаз является эффективной стратегией выживания для камбаловых и родственных им плоских рыб, которых насчитывается более 650 видов, включая подошву, тюрбо, палтусов, пескарей, камбал и гольцов. Некоторые виды называются "правоглазыми камбалами" - они всегда лежат на