не спрос ила. Но опять же, т ы, вероятно, думае шь , что я ботаник, а от ботаников ожидают усердной учебы.

* В ставьте здесь нелестные выражения, которые в основном означают: "пошел ты, если так думаешь".*

Итак, на чем мы остановились? Верно. Моя учеба.

Мне не нравится то, чем я сейчас занимаюсь, и я подумываю о смене специальности, но я не знаю, на что я переключусь и сделаю ли я правильный выбор. Тебе когда-нибудь казалось, что ты ничего не понимае шь , а когда ты , наконец, понимае шь , двери закрыты? Это похоже на то, что ты приходишь в жизнь слишком поздно.

Или это слишком мелодраматично?

В любом случае, я не собираюсь утомлять тебя историей своей жизни. Расскажи мне о себе.

Ты все еще ешь сердца болельщиц или отрастил а яйца и бросил а?

Если это случится, не волнуйся, ты всегда можешь быть моей Юки-Онной. Или, может быть, я тв оим.

Искренне,

Акира.

Я улыбаюсь этому придурку. У него всегда были такие огромные иллюзии относительно японских духов и их злобы.

Он называет меня Юки-Онна, потому что, по его словам, я похожа на нее своей бледной кожей, розовыми губами и азиатскими глазами, которые такие темные, что кажутся почти черными. Он говорит, что у меня красота снежной женщины, призрака, которая бродила по горам в ненастные зимние дни, чтобы заманить смертных и убить их.

И с тех пор это стало нашей внутренней шуткой.

Я никогда не думала, что наши отношения с Акирой — дружба, как он это называет, — зайдут так далеко, но я рада, что он, по крайней мере, у меня есть. Даже если я до сих пор не знаю, как он выглядит.

Я подумывала о том, чтобы попросить фотографию; однако он не только откажется, но и уничтожит тот образ, который у меня уже есть о нем. Симпатичный парень, который определенно отаку и говорит о порно больше, чем нужно. Он развратил меня.

Мои ноги останавливаются у входной двери нашего дома. Он имеет широкий вход в гостиную, который находится по диагонали от кухни. Мама стоит перед манекеном с подушечкой для булавок на запястье и телефоном у уха, пока она прикалывает кусок ткани к груди манекена. Она могла бы стать генеральным директором Chester Couture, но она по-прежнему одержима манекеном дома, пытаясь придумать свой следующий шедевр.

Я прячу письмо Акиры в свою сумку, прежде чем она поднимает голову. Хотя мама знает, что у меня есть друг по переписке из Японии, мне не нравится, что она трогает его письма. Иногда мы говорим о порно, и это не тот разговор, в который я хочу, чтобы она была посвящена.

— Милая.

Она указывает на коробку с блестками, и я отдаю ее ей.

Я решаю подняться наверх, в свою комнату, и ухмыляюсь, как идиотка, при мысли о том, чтобы перечитать письмо Акиры и придумать столь же саркастичный ответ. Это наша игра.

— Нао, подожди.

Я делаю два шага вперед, но поворачиваюсь лицом к маме. Она положила телефон в карман брюк, положив редкий преждевременный конец разговору со своим помощником, адвокатом, бухгалтером. Всем, кому нужно время великого Рико Честера.

Она родилась в Японии под именем Рико Сато, но сменила фамилию, как только получила американское гражданство, когда я была ребенком.

Мама — маленькая женщина, но волосы у нее длинные, а не короткие, как у меня, и она похожа на мою старшую сестру, а не на женщину, которая меня родила. У нее безупречная кожа и красивые мелкие черты лица, которые она передала мне по наследству. Хотя в последнее время она бледнее и у нее больше темных кругов, чем обычно. У нее карие глаза, но далеко не такие большие и темные, как у меня. Что, я думаю, является чертой, которую я унаследовала от своего отца, который в ее присутствии является своего рода запретной темой.

— Как прошли занятия в школе? — спрашивает она с легким акцентом. Поскольку она из первого поколения, на самом деле она не говорит с американским акцентом, как я, но это не из-за недостатка стараний. Я думаю, то, что ты родился говорящим определенным образом, накладывает на тебя отпечаток на всю жизнь.

Я приподнимаю плечо.

— Как обычно.

Мама тянется за пачкой сигарет и отступает от манекена, закуривая одну, затем делает затяжку.

— Как насчет практики?

— Это было круто.

— Ты лжешь мне?

— Как будто я могла. Ты бы позвонила декану и узнала все подробности. Или, может быть, тренеру, раз уж она была там.

— Не дерзи мне, юная леди.

— Я не такая. Просто облегчаю тебе работу, потому что, я не знаю, ты предпочитаешь расспрашивать других обо мне вместо того, чтобы посещать какие-нибудь дурацкие игры, ради которых я надрываю задницу.

— Следи за своим языком. И это не значит, что я не посещаю их, потому что не хочу. Некоторые из нас работают, Наоми.

— Тогда возвращайся к этому.

— Нао-тян…

Мой желудок переворачивается всякий раз, когда она называет меня таким милым тоном. Я как будто снова стала маленькой девочкой, когда мама была моим миром.

Пока красная ночь не разрушила его.

Она медленно приближается, выпуская в воздух струю никотина.

— Ты злишься на меня?

— Я не знаю, мам. Может быть, так оно и есть.

Она гладит меня по руке.

— Мне жаль. Я знаю, что в последнее время я почти не бываю рядом. Но это все для тебя.

— Нет, мам. Нет. Не оправдывайся тем, что это для меня. Это перестало быть для меня после того, как ты купила этот дом и обеспечила наше будущее. Теперь это только для тебя.

Она опускает руку, и хотя это больно, и я хочу, чтобы она снова утешила меня, я прекрасно понимаю, что это бесполезно. Мама всегда будет делать то, что она считает лучшим, не заботясь о том, какие результаты это принесет в мою жизнь.

— Однажды ты все поймешь. По крайней мере, я надеюсь, что ты это сделаешь. — Она улыбается с оттенком поражения. — Иди приведи себя в порядок, пока не пришла доставка. Я заказала из итальянского ресторана.

— По какому случаю?

Хотя я втайне рада, что она сегодня ужинает дома, я удивлена, что она не организовала где-нибудь какой-нибудь ужин со всеми своими коллегами и деловыми партнерами.

— Почему у меня должен быть повод поужинать со своей дочерью?

Она снова улыбается, но все еще с ноткой поражения, или это печаль?

Я недолго размышляю