пыли, покрывало рухнуло на пол, освобождая старое овальное зеркало человеческого роста в медной оправе и на медных же подставках.

— Почему? — удивлённо спросил старик и уставился на меня.

Я не смог ответить, но лишь испуганно смотрел в своё отражение, пытаясь успокоиться.

— Ты что переутомился, малыш? Это же просто зеркало! Видишь? Ничего страшного.

Но его слова не убедили меня. Я по-прежнему ощущал сильную тревогу, и не понимал её причины.

Я стал медленно приближаться к зеркалу, пытаясь понять, в чём дело. Отто что-то рассказывал мне о своих планах на эту комнату, и что зеркалу тут как раз самое место, а я всё приближался и приближался, старательно вглядываясь в своё отражение, пока внезапно, оно мне не улыбнулось.

Я замер, как вкопанный. Сперва решил, что мне померещилось. Но мой двойник в зеркале вдруг подмигнул мне и снова улыбнулся, но на этот раз широкой улыбкой, показывая зубы.

Отто этого не увидел, а я умчался оттуда так быстро, как только смог. Перепуганный, я даже не заметил, как оказался у себя в комнате, забившись под письменный стол. Леннон и Агата ужаснулись, увидев меня в таком состоянии, и едва смогли успокоить меня. Я так и не ответил им, что меня так напугало, потому что сам не понимал, что я видел и видел ли что-то вообще.

— Знаешь что, старина? — авторитетно заявил тогда Леннон, — ты явно переутомился. Тебе просто необходим отдых.

— Он прав Марк, — согласилась Агата, — иначе ты себя в могилу сведёшь. С такими перегрузками.

— Пожалуй вы правы, — ответил я, — попробую завтра отпроситься на выходной.

И я правда попытался отпроситься. Только вот ничего не вышло. Отто настоял, что ему всё ещё нужна помощь, и меня заставили вернуться туда, где стояло это проклятое зеркало.

Глава 7

На следующий же день я вернулся в то крыло вместе с Отто. Он торжественно вручил мне ведро со шваброй и велел навести идеальнейший порядок.

— Но я не успею за один вечер! — возмутился я.

— Я и не прошу закончить всё сегодня, — ответил старик, разведя руками, и рассмеялся, — это крыло в твоей власти ровно столько, сколько потребуется. Справишься тут сам без меня, а?

— А Вы уходите?

— Да. Видишь ли, Марк, я всё-таки преподаватель. И у меня много разных и важных дел, чтобы тратить время на уборку старого крыла. Однако, оно мне необходимо для будущих занятий, и больше мне некого просить о таком важном деле, кроме тебя. Я ведь могу на тебя положиться, а?

Я долго смотрел на улыбающегося Отто передо мной, а затем с тревогой перевёл взгляд на дверь, ведущую в комнату с зеркалом. Хоть она и была закрыта, я всё равно чувствовал непонятную угрозу, сочащуюся через неё. Мне очень не хотелось оставаться тут одному, но я понимал, что мне всё равно не отвертеться.

— Ну так что? — переспросил старик, — Всё нормально?

— Да, — ответил я, проглотив ком, — да. Всё хорошо.

— Ну вот и славно!

Отто рассмеялся, хлопнул меня по плечу и был таков. Я же приступил к уборке.

Любой другой студент на моём месте с лёгкостью бы наложил на швабру несложное заклинание, чтобы та мыла полы сама по себе. Но только не я. Я, разумеется, попытался, но добился лишь того, что ведро несколько раз опрокинулось, а швабра чуть не сломалась, ударяясь о стены, пол и потолок.

Я час гонялся за ней по всему крылу, пока она не влетела в комнату с зеркалом, выломав замок на двери. Я тогда долго стоял у порога, размышляя: зайти или нет, но, в конце концов, зашёл.

Взбесившийся инвентарь валялся в дальнем углу, не подавая больше признаков жизни. Я осторожно крался к нему, словно боялся спугнуть кого-то в этой комнате, сам не зная кого.

Каждый мой шаг сопровождался предательским скрипом половиц и десятком бешеных ударов сердца. С меня градом тёк пот. Весь мир вокруг будто замедлился, потому что несколько метров до угла со шваброй я прошёл, казалось, за целую вечность. Я боялся не то что дышать, но даже моргнуть для меня было просто немыслимо.

Так, без конца оглядываясь на зеркало, я всё-таки добрался до своей цели. И тут, как только я поднял швабру, чужой голос за моей спиной отчётливо произнёс:

— Привет…

Я закричал и обернулся, судорожно сжимая швабру, будто только она могла спасти меня сейчас. В комнате никого не было. Только я и зеркало, в отражении которого стоял перепуганный юноша, с побелевшими от напряжения руками, сжимающими древко уборочного инвентаря.

— Кто здесь?! — спросил я пищащим от страха голосом.

— Извини что напугала, — ответил женский голос, доносящийся откуда-то из-за зеркала, — сейчас.

В то же мгновение, изображение в нём изменилось, и вместо себя я увидел женщину около тридцати лет в пышном бордовом платье с чёрной оторочкой, красными распущенными волосами до плеч, словно развевающимися на ветру, и большими зелёными глазами, излучающими усталость и доброту.

Она будто парила в воздухе на постоянно переливающемся разноцветном фоне, от которого начинала кружиться голова, если долго на него смотреть.

— Что?! К-к-кто ты?! — воскликнул я, — Что тут происходит?!

— Тише-тише, малыш, — ответила незнакомка, — я всё объясню. Меня зовут Фракирь. Когда-то давно я была волшебницей, но из-за одного неудачного заклинания, я застряла тут, без возможности выбраться.

— Что? — я начал понемногу успокаиваться, — Ты?.. Ты застряла? Застряла в зеркале?

— Нет, не совсем. Я застряла в измерении хаоса. А это зеркало — единственный мой источник связи с реальным миром.

— Как такое возможно?! — удивился я, — Разве можно было, чтобы кто-то вот так исчез, и его потом не искали?! Почему было не позвать кого-то на помощь?!

— Я пыталась! Правда! Но, по неизвестной причине, за очень-очень долгое время, увидеть меня в отражении смог только ты.

— Я? Но почему?!

— Не знаю! Правда. Я надеялась, что ты ответишь мне на этот вопрос.

— К сожалению, у меня нет ответа на него. По крайней мере пока.

— Что ж… В любом случае, я крайне рада, что наконец-то могу хоть с кем-то поговорить. Как тебя зовут, кстати?

— Марк. Марк Шустер. А Вас — Фракирь, да? Я верно запомнил?

— Да, малыш, верно.

Она вдруг улыбнулась и пустила слезу. Её лицо просто светилось от счастья, а губы сами собой сложились в одну из прекраснейших улыбок в мире. Я невольно подался к ней, мгновенно проникнувшись к незнакомке и её трагедии всей душой. Меня вдруг осенило.

— Нужно всем рассказать! — воскликнул я, — Обязательно рассказать о Вас! В академии много