если мне нравится корпеть над учебниками и читать литературу, а не гонять с пацанами мяч на улице, это ещё не значит, что я зануда. Погонять мяч я тоже люблю, но не всегда и не в таком количестве по времени, как остальные мои сверстники. Я не святой. Я тоже мог покурить с пацанами за гаражом или выпить с ними бутылочку пивка, но я никогда не напивался «в сопли» и у меня в кармане родители не находили сигареты. Я считал, что это всё баловство и в жизни есть много всего интересного и без этих глупых подростковых забав. Что касается девчонок, я не встречал ещё ту, которая бы зацепила меня так, что снесло бы крышу и захотелось пуститься во все тяжкие. Кое-какой небольшой опыт у меня имелся. Но я даже не хочу о нём вспоминать, потому что мне до сих пор становится стыдно, когда я об этом думаю.

А случилось это в прошлом году летом. Мама отправила нас с Максом в летний загородный лагерь недалеко от дома. Перед отъездом мы с братом обсуждали пол ночи то, каким должен быть наш офигенный отдых, чем мы там будем заниматься, встретим ли мы свою первую любовь. На то время мы были ещё совсем юны и неопытны, и мы в предвкушении ждали того момента, когда наконец-то прибудем на место. Все ребята разбились по парам буквально в первые же дни нашего туда прибытия. Макс особо не заморачивался и выбрал нашу одноклассницу, Катю Воронину, которая оказалась с нами в одном отряде. Пока я думал, всех нормальных девчонок разобрали и моё настроение резко упало до нуля. Я не сомневался, что так и останусь без пары и первых романтических ощущений, но потом случилось то, что случилось. То, что наша воспитатель Евгения Сергеевна, кидает в мою сторону томные взгляды я даже не заметил. Нужно отметить то, что она была не на много старше нас, на то время ей было полных 18 лет. Она училась в гуманитарно-педагогическом университете на первом курсе. Точнее, уже перешла на второй. Что касается нас с братом, мы всегда выглядели гораздо старше своих сверстников и были выше их на целую голову, поэтому очень часто нам давали возраст, на год или два больше, чем было на самом деле. Но, конечно же, Евгения Сергеевна прекрасно знала сколько мне лет, но это её не останавливало.

Сначала она постоянно давала мне всякие мелкие поручения, от которых я не мог отказаться. Меня даже в какой-то степени это начало раздражать. Ведь помимо меня, в отряде было ещё 14 мальчишек, физически развитых и способных без труда принести стулья, прикрутить оторвавшуюся в её комнате дверцу у шкафа или похлопать половики. И каждый раз она, будто невзначай, касалась меня, проходя мимо, или поблагодарив за что-то, или специально не отходила в сторону, а смотрела прямо в глаза, когда мы случайно пересекались с ней в коридорах корпуса. Так продолжалось примерно пол смены, пока Макс не сказал мне, когда мы стояли на улице возле столовой, ожидая Катю:

– Дэн, ты что, дурак? Ты не видишь, что она запала на тебя? – Он мотнул головой в сторону Евгении Сергеевны, которая только что вышла из дверей столовой по направлению корпуса нашего отряда, мельком бросив свой взгляд в нашу с Максом сторону.

– Вовсе нет, – проворчал я.

– Точно дурак. Да все вокруг это видят, кроме тебя. Открой глаза, Дэн! Ты теряешь время! – И он ушёл навстречу Кате, которая только что вышла из той же двери, что и Евгения Сергеевна с минуту назад. Я смотрел, как они обнимаются и целуют друг друга в губы, пока никто не видит. И завидовал им.

– Щербаков! Там тебя воспитка опять зовёт! – сказал запыхавшийся Костя, подбежав ко мне. Он согнулся пополам, положив руки на колени, судорожно вдыхая полные лёгкие воздуха.

Я посмотрел на расстояние от здания корпуса до столовой, похлопал товарища по плечу и сказал: «Курить бросай, Костян!». А потом тихонько побрёл туда, где меня ждала Евгения Сергеевна, очень надеясь на то, что мой брат не ошибся. Иначе, в лучшем случае, я получу пощёчину, а в худшем – меня отправят домой за плохое поведение в лагере и за домогательства к воспитателю. Я зашёл в пустое здание корпуса и громко крикнул:

– Евгения Сергеевна, звали?

– Да, Денис. – Она тут же появилась из ниоткуда, улыбаясь своей красивой улыбкой. – Поможешь отнести колонки в соседний корпус?

Я с минуту смотрел на неё раздумывая, потом обернулся и выглянул на улицу, убеждаясь, что за мной никто не пошёл, а все остальные вернутся нескоро, потому что у нас сейчас соревнования по баскетболу, в которых я не участвую. Затем я шагнул к ней на встречу, глядя прямо в глаза. Она стояла, как вкопанная. И тогда я сделал это: притянул к себе, взяв в руки её лицо и впился в губы. Я не умел тогда целоваться, это был мой первый поцелуй, поэтому я действовал инстинктивно. Она обняла меня за шею, прильнув ко мне всем телом и приоткрыла свои губы, нежно прикусив меня зубами, а потом просунула свой язык в мой рот. Похоже, что опыта в этих вопросах у неё было предостаточно. Я потерял рассудок. Это было невероятно. Странно и приятно одновременно. Тогда я первый раз захотел женщину.

– Ну наконец-то, Щербаков, – прошептала она, оторвавшись от моих губ. – Я уж думала – не дождусь.

Она хохотнула и, схватив меня за руку, повела в каморку, где пылились злополучные колонки. Второй рукой я пытался прикрыть свой стояк. Очень неловкая ситуация.

Всю смену мы старались не попадаться никому на глаза, чтобы нас не застукали вместе. Я ловил её во всех укромных уголках, которые только находил и жадно целовал, будто хотел проглотить целиком. Ещё бы. Эти чувства были для меня в новинку и действовали, на моё тело, словно наркотик. В последнюю ночь перед отъездом, пока все тусовались на дискотеке, и мы могли незаметно уединиться в её комнате, которую она делила с другими девушками воспитателями, случилось именно то, о чём мне стыдно вспоминать до сих пор. Надо ли говорить, что всё это время меня мучала постоянная эрекция, которая требовала разрядки. Как только мы оказались в её пастели, не отрывая друг от друга своих губ, попутно срывая с себя одежду и разбрасывая её по полу, как