– Но ты же не причинишь мне вреда? – осторожно поинтересовался Дельфон. – В смысле, до того, как…

– Не трону, – спокойно согласилась Лилиат. – В какой-то момент твое сердце просто прекратит биться. Ты уже ощущаешь усталость, верно ведь?

– Да, да, верно, – пробормотал Дельфон.

Ангельский свет распространялся из уголков глаз, и с ним – благословенное тепло. Сколько лет он не чувствовал такого внутреннего покоя, такого ровного, уверенного сердцебиения… Казалось, где-то впереди, совсем недалеко, его ждало необычайно уютное ложе. Ложе куда теплее и мягче прежнего, находящегося в келье, в храме наверху…

– Погоди, Мазратиэль, – прошептала женщина. Мазратиэль происходил из Владычеств и ведал любыми видами движений… в том числе сокращениями сердца. Хотя заставить ангела пойти на прямое вмешательство и отобрать жизнь мог лишь очень сильный маг. И очень эгоистичный. – Сперва я заберу икону, а ему дадим присесть…

– О чем ты? – спросил Дельфон, немного придя в себя.

– О том, что ты служишь благому и великому делу, умереть за которое – немалая честь, – ответила Лилиат.

Ее глаза словно бы замерцали собственным светом, а на губах обозначилась улыбка. Дельфон вновь содрогнулся. Такая мощь и такая вера в одной молоденькой женщине! На вид почти дитя, но какая воля… какое стремление к цели… а за спиной – сонмы ангелов, готовых прибыть на зов…

Лилиат взяла его за руку и повела к двери – та, против всякого обыкновения, оказалась приоткрыта.

– Куда теперь?

– Налево, – сказал Дельфон. – Потом вверх по винтовой лестнице.

И, прихрамывая, двинулся прочь. Лилиат шла рядом.

– Что успело произойти в мире? – проговорила она. – Кто правит Сарансом?

Позади них со скрипом затворилась дверь. Дальнее эхо небесного хора оборвалось нестройным возгласом.

Лилиат устроила тело брата Дельфона на полу возле верстака. Явив подобающее уважение, прикрыла ему глаза. Мазратиэль успел удалиться. Он унесся поспешно, отнюдь не обрадованный приказом отнять жизнь; наверняка при последующих вызовах станет противиться. Лилиат это не слишком заботило. Если Мазратиэль ей потребуется – никуда не денется, явится и будет служить, подобно всем ангелам, чьи иконы она создавала либо использовала. Непослушания она не потерпит.

Икона Форазиэли, сделанная стариком, занимала на его верстаке самое почетное место. Лилиат ощущала намек на ангельское присутствие в образке, создатель которого использовал самое расхожее изображение Форазиэли: обычная с виду, не самая красивая женщина средних лет, на лице – внезапная радость от какой-то доброй находки… лишь тоненький нимб и свидетельствовал, что это ангел.

– Я должна знать, кто они, где они, – прошептала молодая женщина. – Их всего четверо…

Однако вызывать Форазиэль не было времени. Близился рассвет, а Лилиат следовало покинуть храм прежде, чем ее обнаружат. Забрав новенькую икону, она присоединила ее к остальным, рассованным по тайным внутренним кармашкам монашеской рясы. Поиски книги Декарандаля об иконотворцах с ее собственным нарисованным портретом, которую она посредством силы Переастора углядела в мыслях Дельфона, заняли еще несколько минут. Вырвав из книги нужные страницы, она убрала их в очередной карман. И вышла из комнаты, тщательно притворив за собой толстую дубовую дверь.

С момента, когда она тайно проникла сюда, чтобы спрятаться в Могиле Святой, минуло изрядно времени. Целых сто тридцать семь лет. Храм, однако, изменился не сильно. Открыв еще одну дверь, Лилиат проскользнула в восточную галерею. Здесь она помедлила, глядя наружу, на обширный мощеный внутренний двор, едва озаряемый звездами. На земле виднелись чьи-то фигуры, похожие на мягкие холмики, слышались отзвуки храпа… Путешественники. Люди явно невеликого положения и достатка. Таких не ведут ни в гостевые комнаты, ни в братские спальни: пусть скажут спасибо, что впустили на территорию храма и позволили заночевать в его стенах. Любопытно, все они были в одежде какого-то светлого цвета, трудно различимого в лунном свете. Зеленовато-голубой? Серый? Одежда напоминала драные мундиры, хотя солдатами странники не выглядели.

Лилиат помедлила. Людей было не менее дюжины, а привратницкая – по ту сторону двора. Кто-нибудь наверняка проснется, увидит ее, и положение может усложниться… так или иначе.

Стоя в раздумье, она услышала шорох босых ног по камню. Кто-то подкрадывался к ней сзади. Обернувшись, Лилиат увидела человека в сером плаще с капюшоном. Он занес кинжал и попытался ударить ее, но она оказалась быстрее. Она ушла в сторону безупречно плавным движением, которое могло бы заставить его насторожиться… не заставило.

– Я не хочу тебя убивать, – прошептал он, и Лилиат заключила, что спавшие во дворе не обязательно являлись его подельниками. А может, он просто боялся, что храмовая стража возле ворот услышит шум схватки и прибежит разбираться.

У человека недоставало половины зубов, сухая левая рука бесполезно висела вдоль тела. Зато правая, сжимавшая клинок, отличалась отменной силой.

– Просто будь умницей, снимай золотишко. И не вздумай вызывать ангелов, живо кишки выпущу… так что все равно толку не будет. Я – отверженец!

– А я, по-твоему, кто? – светски осведомилась Лилиат.

Она не шептала, но и голоса не возвышала. Лишь отметила про себя слово «отверженец» да крохотную искорку Паллениэля в крови горе-грабителя. Да, много о чем следовало порасспросить брата Дельфона… что ж, теперь предстояло выяснять напрямую.

– Понятия не имею, – сказал незнакомец, внимательно наблюдая за ней и держа кинжал наготове. – Старуха Брилл поглядела на звезды и говорит: идите туда, будет вам великое счастье. В кои-то веки не ошиблась… Снимай рыжье, тебе говорят!

– Отверженец, говоришь, – произнесла Лилиат.

Происхождение незнакомца не угадывалось ни по цвету кожи, ни по чертам. Кожа что ясеневая кора, глаза зеленые… и что с того? В Истаре и Сарансе тысячи лет назад селились и смешивались многие самые разные народы, оставившие всевозможных потомков. Черней черного, белей белого – и все, что между. Однако присущая этому человеку частичка Паллениэля могла означать лишь одно.

– Итак, ты ведешь род от выходцев из Истары? – осведомилась она.

– А то, – буркнул мужчина. И снова попытался пырнуть, но Лилиат невозможным образом отклонилась назад так, словно талия у нее была на шарнире. Удар лишь овеял холодком ее шею, в которую был нацелен. Не дав нападающему восстановить равновесие, женщина рывком выпрямилась. Рука ее метнулась вперед и сомкнулась на его запястье, так вывернув кисть, что грабитель крутанулся всем телом и упал на колени.

Худенькая юная женщина оказалась невозможно сильна. Мужчина издал горловой булькающий звук, он побелевшими глазами смотрел на нее снизу вверх, не в состоянии понять, что вообще происходит.

– Значит, раз ты истарец, ангельскую магию с тобой лучше не пробовать? – спросила Лилиат. – Чего доброго, в жуткую тварь превратишься?