Древней Руси дают нам письменные источники. Без них, в частности, история осталась бы безличной, мы не знали бы ни имен героев, ни названий городов и племен. Простой пример: Золотаревское городище в Пензенской области. Это был большой и крепкий русский город, разрушенный нашествием монголо-татар, но неотмеченный в летописях и потому совершенно безымянный. Пример говорит нам и о значении письменных источников, и об ограничениях в их использовании. Далеко не все написанное было на самом деле описано пером – отнюдь не все, что происходило. Вместе с письменными источниками мы рассмотрим тут и фольклор. Он составляет особую область знаний, требующую специальных методов. Но и фольклор, как древнерусские летописи, доступен нам только в форме текстов, записанных в разные времена, в том числе первыми летописцами.

Относительно написанного предками в моде три заблуждения: 1) что до принятия христианства и кириллической письменности у нас существовала богатая литература, якобы истребленная христианами; 2) что имеющиеся письменные источники не позволяют судить о Древней Руси, поскольку почти все сохранившиеся рукописи относятся уже к московскому периоду истории России; 3) что тексты письменных источников можно использовать, просто читая конкретный памятник, например, летопись. Развеять эти заблуждения трудно, потому что их адепты отвергают научный подход к письменным источникам так же, как склонны видеть в археологии собрание предметов вместо действия научной мысли. Но я попробую сделать это простыми словами.

Все рассуждения о существовании какой-то злонамеренно скрытой от нас проторусской или древнеславянской письменной истории и литературы основаны или на подделках типа «Велесовой книги», или на чистом вымысле. До появления кириллицы и глаголицы восточные славяне, так же как западные и южные, были бесписьменны. Устные предания в виде древних сказок и эпоса у нас сохранились, если верить академику Б.А. Рыбакову, с глубокой древности. Однако былины больше характеризуют жизнь X–XII вв., когда уже появились летописи, в свою очередь содержащие сюжеты былин.

Такую картину мы наблюдаем у всех славян, а также германцев и кельтов. У последних запись древних сказаний (но отнюдь не истории) началась уже в Средние века. Датские сказания Саксон Грамматик стал собирать в ходе работы над своей хроникой после того, как на Руси была написана «Повесть временных лет». Сказания северных скандинавов в начале XIII в. начал записывать и придавать им исторический вид исландец Снорри Стурлусон – и не от хорошей жизни, потому что даже сравнительно продвинутые шведы стали писать хроники более чем через 100 лет после русских, а норвежцы еще позже.

До них, в начале XII в., составитель «Повести временных лет» тоже старался найти древние предания восточных славян – и отчасти, как увидим, нашел, хотя и очень мало. И это несмотря на то, что традиции язычества были в его время еще весьма сильны! Языческих богов христиане во всех странах низвергали, но о борьбе с преданиями не было и речи.

Другое дело, что все хронисты, и наши летописцы в том числе, работали в пользу определенных правящих династий. Области действия русских князей, не относящихся к династии Рюриковичей, нам удается выявить, несмотря на фигуры умолчания и попытки летописцев продлить правление восхваляемой ими династии в более древние времена. За исключением сказания Начальной летописи XI в. о перевозчике, а в «Повести временных лет» уже о князе Кие с его братьями и сестрой, возможно, уходящего вглубь веков, все эти князья не Рюрикова рода определенно действовали в IX–X вв.

Разумеется, племенные правители были у славян на Восточноевропейской равнине и ранее, со времен их расселения. Видимо, о князьях восточных славян, воевавших в III в. с готами, писал в VI в. готско-византийский историк Иордан, но на Руси предания такой седой старины не сохранились. Составитель «Повести временных лет» нашел и использовал фрагмент предания о нашествии авар и борьбе с ними славян в VII в. Некоторые древние предания довольно смело выделил из сказок и былин академик Б.А. Рыбаков.

Этим «скрытая история восточных славян» исчерпывается. И сочинять ее вместо анализа реальных данных, приведенных в письменных источниках, не имеет иного смысла, кроме ублажения любителей сказок. Но здесь у современных нам сказочников имеются серьезнейшие соперники. Западнославянские авторы XVI в. и русские XVII в. сочинили настолько яркие сказания о древнейшей истории славян, превосходящих древностью и славой все иные народы мира, что соревноваться с ними почти невозможно. Просто переиздавай Повести о потомках Ноя, Мосохе или Словене и Русе, и счастье любителей исторической фантастики будет полным.

Для любителей древней мифологии существуют более ранние источники. Память славян, в том числе наших предков, поселившихся на Восточно-Европейской равнине, действительно восходила к временам великого расселения индоевропейских народов на рубеже III и II тыс. до н. э. В народных сказаниях, как предполагают историки, смутно отразились даже элементы более ранней эпохи охотников и собирателей каменного века. И первые ученые книжники, писавшие в XI в. с помощью изобретенной св. Кириллом в IX в. письменности о происхождении славян и образовании Русского государства, имели представления о том, что происходило до крещения Руси св. Владимиром в конце X в. Из старинных преданий в первые летописи попали сведения о расселении, этническом и культурном родстве славян, состоянии их крупных объединений в V–IX вв., языческой вере и обычаях восточных союзов племен (например, «игрищах» между селами, на которых выбирали себе суженых). Будучи умными, глубоко мыслящими людьми, летописцы излагали эти сведения в связи со своей исторической концепцией, как сегодня поступаем и мы.

Предания об племенных союзах и городах, построенных восточными славянами вместе с финно-угорами, об их контроле над водным путем между Черным и Балтийским морями помещены в летописи в связи с легендами об образовании Древнерусского государства призванной «из-за моря» династией Рюриковичей. Этот необходимейший, с точки зрения летописца, процесс был мотивирован сравнением с появлением государственности у западных и южных славян, раздорами внутри племен Восточно-Европейской равнины, их грабежом хазарами с юго-востока и скандинавами с северо-запада, возможностью в результате объединения занять достойное место экономического и политического партнера Византии.

Необходимым завершением складывания Русского государства христиане-летописцы считали «завоевание» у Византии Владимиром Святым православной веры вместе с политическим признанием великого княжения на Руси. Следствием «просвещения» верой было в глазах летописцев просвещение Руси книжными знаниями, особенно в эпоху Ярослава Мудрого: этот процесс, начатый «преложением» (переводом) книг с греческого на славянский язык (на Балканах), рассмотрен в летописях параллельно с процессом образования Русского государства.

Понимая концепцию ранних летописцев, мы осознаем, как они отбирали факты, и читаем их «фигуры умолчания». Проще говоря, понимаем, какую часть реальной истории предлагают нам сохранившиеся тексты. Однако скептики предлагают вам не доверять самим этим текстам. Насколько обоснованы их сомнения?

Правда, что древнерусское летописание, включенные в него акты (например, договоры руси с греками) и отдельные договоры, законодательные памятники («Русская правда», Псковская судная грамота и др.), даже житийная литература (начиная с Киево-Печерского патерика) сохранились в более поздних