Сержантский состав, отобранный из лучших курсантов предыдущих выпусков, имел свою «иерархию». Заместитель командира взвода был реальным начальником для командиров отделений. Сержанты были обоснованно требовательны к курсантам, не спускали ни малейшей провинности. Однако наказания очень редко переходили в плоскость неуставных отношений. По традиции провинившийся курсант повышал свою физическую выносливость. Основа взаимоотношений между курсантами — равенство, и один не мог стать сильнее других, поэтому «качались» повзводно.

Мой учебный взвод минирования, 1071 упСпН, г. Печоры

Прошло много лет, а я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с моим заместителем командира взвода Павлом Шкипаревым.

Командиры взводов в основном выпускники Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, факультета специальной разведки, искренне любили свою работу и жили ею. На их плечах лежала основная нагрузка по обучению курсантов и организации их повседневной жизни. Находясь с нами от подъема до отбоя в поле, на стрельбище, в учебных классах, они честно делились своими обширными знаниями. По сравнению с выпускниками других училищ, на наш курсантский взгляд, «рязанцы» серьезно выделялись своим высоким профессионализмом, более тонким пониманием путей и механизмов достижения целей. Соответственно, результаты их работы были высокими. При всем этом с уважением отношусь к выпускникам других военных училищ, с кем пришлось служить, воевать, ведь им приходилось осваивать эту непростую специальность, будучи уже офицерами.

Мой первый командир — лейтенант Павлов А.С., человек большой физической силы, в военном училище хорошо постигший искусство сражаться. Выдержанный, заботливый, умеющий поддерживать дисциплину в подразделении, офицер. Преподаватель от бога. Один из принципов его подхода к нам: «Солдата не надо жалеть, его надо беречь». Сначала было трудно, но на войне его науку вспоминал с благодарностью.

Наш курсантский выпуск был первым в длинной успешной военной карьере Александра Станиславовича. Через три года он принял под командование 2-ю учебную роту 1-го батальона. В дальнейшем, осуществив свою мечту, перевелся в войсковую часть специального назначения разведки Тихоокеанского флота, действовал в различных странах дальнего зарубежья. Прослужив более тридцати календарных лет в частях и подразделениях спецназа, закончил службу в Центре специального назначения ФСБ России в звании полковника.

Присяга, одним спецназовцем больше

Закаляя нашу волю, лейтенант воспитал из нас «победителей». Я не боялся очутиться в «горячей точке». Попав в Афганистан в 173-й ОоСпН[8]уже подготовленным бойцом, был уверен, что, выполнив свой долг, вернусь домой. Не каждый, отслуживший «срочную», вспоминает своих командиров добрым словом. Нас же с Александром Станиславовичем время не разбросало — «подобное тянется к подобному». Горжусь дружбой с ним. Первый армейский командир остается для меня эталоном офицера специальной разведки, образцом преданности выбранной им профессии.

Все офицеры и сержанты нашего подразделения относились к командиру роты капитану Хомченко Н. Н. с чувством глубокого уважения за его человеческую и командирскую мудрость. Другие офицеры и прапорщики полка делали все, что требовалось для организации учебного процесса, обеспечивали нас всем необходимым. Их забота о нас ощущалась постоянно. Запомнился высокий профессионализм и самоотдача командира полка подполковника Морозова В. А., начальника штаба майора Бойко А. М. и начальника вещевой службы лейтенанта Тарасика С. Н.

Распорядок дня был обычным, но жестким. В шесть часов утра звучала команда: «Рота, подъем! Построение на утренний час физических занятий через одну минуту! Форма одежды номер три».

За бортом — минус пятнадцать. Зима. Еще сплю, но тело работает на автомате — быстро и четко. Окончательно проснусь только после преодоления двухсот метров нашего забега. У нас самый бегающий взвод. Как всегда, впереди вижу взводного. От его голого торса валит пар. Движемся в Эстонскую ССР, населенный пункт Матсури — четыре километра туда, четыре обратно. (Сейчас удивительно осознавать, что теперь здесь Евросоюз и НАТО.) Во время бега все мысли сведены к одному: терпеть, не сдаться, добежать. Каждая зарядка всегда заканчивалась в начале обучения «к счастью», далее — просто, перед выпуском — «к сожалению».

Промелькнули помывка, наведение внутреннего порядка, утренний осмотр, и вот мы с песней маршируем на завтрак. Все перемещения по территории части выполняются строевым шагом или бегом. Питание непритязательное, но качественное. После получасового утреннего тренажа (обычно строевая подготовка или защита от оружия массового поражения) — полковой развод на занятия.

Занятия по физической подготовке

Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать позже ни на минуту от установленного времени и закончить ни на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но нее же «поле — академия солдата». И, какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали», конечном итоге все закрепляем на полевых занятиях. Основная цель — выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в условиях определенной командиром взвода тактической обстановки.

Ох уж эта обстановка! Противник — обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира извода, — преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. И такой накал во всех дисциплинах.

Изучение иностранного языка — «насилие» над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Мы проходим срочную службу по призыву и такого подвоха со стороны Советской Армии не ожидали. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а спрос за наши двойки следует с взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула, во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.