Смех заплясал на ее губах, девушка нежно взяла меня за руку и повела в сторону безмятежной яблоневой рощи.

По дороге мы любовались кружащимися и хихикающими девицами, головы которых были украшены тщательно подобранными цветочными венками.

Вскоре эти молодки должны будут спустить свои заветные цветочные творения по течению реки — обряд, наполненный не только древнейшим смыслом, но и весельем. Если юноше удавалось словить девичий венок, то сама стихия воды и ветра одобряла их союз, а значит, и сама Мать природа.

Отчего-то мысли мои стали совсем аки необузданные, когда в голове заплясал образ Лукьяна. А что, если в его руках окажется чей-то венок?..

Милава с тревогой поделилась своими опасениями, утомлённо прислонившись к яблоньке.

— Боюсь я, Шур. А вдруг мой венок не в те руки попадет? — ее вздох пронесся по роще, вызвав во мне сестринское сочувствие.

Я игриво встряхнула плечами, наслаждаясь спонтанностью несдержанных слов.

— Не бойся, сестричка! Коли жених не по нраву будет, дай ему крепко в рыло чуть приставать начнет! И все!

— Шура! Я — не ты! Мне это с рук так просто не сойдёт!

— А мне, значит, сойдёт, считаешь?.. Это из-за того, что прославили меня как лесную дикарку? — озорно хихикнула я с укором.

Молчание Милавы порядком затянулось, и сестрица виновато отвела взгляд.

— Шурка, ты сама знаешь, какие слухи о тебе по деревне ходят…

Легкомысленно усмехнувшись, я решила развеять ее смущение.

— Да знаю я! Не глухая чай!.. Прекрасно ведаю, какие байки плетут втихаря обо мне и бабушке Озаре. Но, сестрица милая, коли я ношу имя неупокоенного духа леса, то все шалости свои на меня списать можешь! Мне не в обиду будет.

Милава просветлела, ее взгляд встретился с моим в заговорщицком блеске.

— Кстати, о шалостях!.. Там какой-то молодец бросает взгляды в твою сторону, Шурк. Ах, как же у этого рыжеволосого незнакомца глаза горят искрой! Взгляни же!

От ее откровения, на мгновение впадаю в растерянность, а в душе аки вихрь лесной пронёсся до легкого озноба.

Оглянувшись через плечо, вижу группу задорных молодцев, бредущих по ячменному полю со стороны леса, в голосах их звонких отражалась радость от предстоящего гуляния.

А среди них — Лукьян с его яркой копной, излучающий диковинное очарование одним своим заморским видом среди наших русаков и беляков.

Наши взгляды неожиданно сплелись, его лучезарная улыбка растянулась, и молодец приветственно помахал рукой в мою сторону.

Поспешно отвожу глаза, игривая улыбка невольно прокрадывается на мое лицо.

Его присутствие, разжигающее пламя в моем сердце, казалось, выходило за рамки всего разумного, что должно было быть во мне.

— Ох, кто же этот прекрасный молодец??? — ахнула сестра. — Да и, похоже, знает тебя, Шурк! Откуда?!

— Он гостем нашим был вчера. Бабушка подлечила его после неблагостной охоты… Медведь подрал. — призналась я, утаив существование упырей в рассказе, дабы не запугать сестренку мягкосердечную.

С ее уст сорвался горестный вздох, сочувствующий невыразимым трудностям охотника.

— Бедненький! Подумать только, что его раны после тяжелой охоты были залатаны грубыми руками бабы Озары… А не твоими белыми ручками! — захихикала она.

Мы вскоре пришли на берег реки и присоединились к девицам, предвкушавших живительные объятия воды.

Милава задорно поинтересовалась у меня: — Шур, а почему бы тебе тоже не спустить свой венок по течению вечером? Уверена я, что твой огненноволосый друг с охотой ярой бросится за ним в воду!

Фыркнув, я подтолкнула ее плечом, осуждающе сверкнув глазами.

— Милава, сестрица моя, балакать ты мастерица!.. А ты лучше попробуй, догони меня!

С этими словами мы бросились вдоль берега, погрузившись в легкое соревнование забавы ради. Наш смех чинно гармонировал с ласковым шепотом летнего ветерка, разносясь эхом по реке.

* * *

Пиршество представляло собой грандиозный праздник жизни и всех ее сопутствующих благ. Вся деревня собралась вместе, каждый вносил свой вклад в изобилие, переполнявшее столы. Аромат изысканных блюд наполнял воздух, маня чувства и побуждая вкусовыми чарами предаться пиршеству.

Среди этой суматохи и мы с сестрой вносили свою лепту, неся подносы со свежим амарантовым хлебом и бочонками с различными соленьями из богатого погреба нашего тяти.

Когда мы пробирались через оживленную деревню с дарами, смешки и разговоры разносились по ветру, смешиваясь со стуком деревянных кружек и чарующей мелодией гуслей.

Дойдя до застолья, мы расположились среди веселящейся компании молодых ребят и девиц, жаждущих поскорее принять участие в празднике.

Дымка от костра, где жгли различные благостные травы, окутала нас, голоса и смех слились воедино.

Но стоило мне устроиться на лавке, как до меня донесся знакомый аромат. Он отличался от запаха жженой полыни и зверобоя, что сейчас тлели в костре. Этот запах был свежий и навевал воспоминания о елях и луговых травах, радуя мой нюх больше всего.

Слегка повернувшись, краем глаза примечаю что-то алое по левой стороне от себя. Сразу догадываюсь, кто это может быть.

Рядом со мной ловко занял своё место Лукьян.

Он оживленно беседовал с другим жителем деревни, но его глаза время от времени посматривали на меня, что не могло остаться незамеченным со стороны всех моих родных.

Милава, всегда проницательная, легонько подтолкнула меня локтем в бок, радостно мне улыбнувшись.

— Почему же ты все на меня смотришь-то? — не удержалась я, наконец спросив его после выпитой кружки медовухи. — Вон какие красоты и угощения вокруг! Глазу честному есть куда и покраше взирать.

Лукьян осмотрел мое лицо, примостив щеку о кулак, словно любуясь, и затем довольно расплылся в улыбке.

— Краса ненаглядная твоя все глаза ослепила! — произнёс он хрипловатым голосом. — Смилуйся, Шур, не мучай парня неженатого!

Чувствуя румянец, я отвела глаза, качаясь на волнах приятного смущения.

Меткий толчок коленкой от Милавы послужил хорошим напоминанием о необходимости взять себя в руки и не вестись на его сладкие речи. Языком мелить всякий горазд!

Поджимаю губы и стараюсь не обращать боле внимания на изречения охотника по мое сердце. Хотя его слова меня и интригуют, и забавят лестно…

— Да как хороша ты, когда стесняешься! — все продолжал он с озорным блеском в опьяненных глазах. — Прошу лишь о милости твоей, краса, ибо я всего-то молодец зелёный, а манящая сила твоя девичья грозит искусить меня сверх всякой меры. Негоже так поступать!

Не могу не вздохнуть, разрываясь между тем, чтобы сдержать свой шуточный ответ и принять участие в этом балагане в мою честь.

В конце концов любопытство взяло верх, и я решила потакать его попыткам завоевать мое внимание.

Это была, ох, забавная игра!