— Что? Собираешься сделать со мной то же самое, что сделал с Сияной? — прокричала я с вызовом. — Ты выбросил ее из дома! Она скиталась по лесу в поисках крова, но его не нашла! Вурдалаки растерзали ее по кусочкам! Из-за тебя!

Моран реагирует быстро и жестоко — наносит мне по щеке такую пощечину, что в глазах начинают мелькать звезды.

— Никогда тебе больше не видать дневного света. Я никогда не сниму с тебя свою метку, — ядовито процедил он, в каждом слове сквозила затаенная ненависть. — Ты сгинешь в этих стенах и сгниешь здесь же. Крысы будут поедать твой труп. Никто тебя не похоронит!

Слезы льются из моих глаз, как только он удаляется. Я падаю на колени на стылый пол, чувствуя себя окончательно поверженной этим бесконечным циклом унижений и страданий, ставшим моим существованием в этих стенах.

— Нет! Нет! — выкрикиваю я в пустоту вокруг.

Мои руки неудержимо дрожат — этот дом стал для меня тюрьмой, построенной на мучениях и предательстве. Стены смыкаются вокруг меня, и кажется, что каждая тень потешается надо мной.

С меня хватит. Довольно с меня унижений.

Безысходность давит на меня, и я задыхаюсь под ее удушающими тисками, поэтому обращаюсь в бегство.

Когда я вбегаю в заснеженный лес, мороз пробирает меня до костей — столь разительный контраст с пылающим во мне жаром. Внутри меня пробуждается зверь — вурдалак, обостряющий чувства и усиливающий инстинкты.

Я глубоко вдыхаю сосновый аромат, смешанный с земляным запахом влажной земли и перегнивших листьев. Однако помимо всего этого в воздухе витает и другой запах — запах человека. Возможно, охотник, бродящий по этому лесу с луком через плечо и убитым зайцем в мешке.

Я бесшумно бегу меж деревьев, каждый шаг подтачивает дурман внутри меня.

Сердце заходится от предвкушения, когда я замечаю его — грубоватую фигуру в мехах, осматривающую местность в поисках добычи.

Я притворяюсь беспомощной, позволяя слезам политься по щекам, когда опускаюсь под раскидистую ель.

— Умоляю, помогите мне… Прошу, кто-нибудь!

Охотник настороженно приближается, привлеченный моим зовом.

— О, Бог мой, что же с тобой приключилось? — с беспокойством в голосе спрашивает он, опускаясь передо мной на колени. Его взгляд скользит по моей фигуре и останавливается на груди — волчьей метке, проглядывающей из-под воротника платья.

Рука мужчины тянется ко мне, чтобы коснуться следа от когтей на груди. От его прикосновения мои губы кривятся, а во мне разгорается необузданная ярость.

В одно мгновение я бросаюсь на него — мое тело движется со скоростью и силой, не сравнимыми с человеческими. Охотник едва успевает среагировать, как я оказываюсь на нем, выпуская острейшие когти у его шеи.

Я погружаю зубы в его горло, чувствуя, как легко разрывается кожа.

«Кровь такая теплая… Словно пьешь чай медовый», — в перерывах между глотками думаю я, ощущая ее солоноватый привкус.

Покончив с охотой, я бросаю взгляд на лужу, покрытую наледью, в которой виднеется мое новое отражение. Глаза мои наливаются багрянцем, а губы, окрашенные кровью, хищно блестят в бледном свете, пробивающемся сквозь кроны елей.

Скольжу языком по заостренным клыкам, появившимся в процессе этого темного пиршества, — свидетельство того, кем я стала. Вновь взглянув на свое отражение свысока, замечаю нечто поразительное: на груди больше нет следов от когтей Морана.

— Теперь я свободна, — шепчу я с неверием и облегчением.

С усмешкой, что эхом прокатилась по чащобе леса, я поднимаюсь с земли и поворачиваю в сторону тропы, ведущей к поместью.

— Ну что, волчата, — обращаюсь я негромко, словно предлагая невидимым духам присоединиться ко мне в моей мести, наполненной мороком и усладой, — порезвимся?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Больше книг на сайте — Knigoed.net