— Пока, джентльмен! — весело сказала она.

— Пока, маленькая леди! — ответил я. Посмотрел на Алену, поднял руку ладонью в и ее сторону и почти одними губами проговорил:

— Пока.

Она, грустно улыбаясь, ответила:

— Пока, джентльмен.

Я, уже совладав со своим голосом, добавил:

— Я обязательно позвоню сегодня, как вернусь в город. Увидимся!

— Я буду ждать. Пока! — повеселела Алена, включила передачу и плавно стронула автомобиль с места.

Вернувшись к ребятам, я продолжил загружать наши вещи, а по окончании, выслушав поздравления нашего руководителя и благодарности за первое место на слете, громко крикнул: «Ура! Ура! Ура!» вместе со всеми, и занял место за рулем. Все время пока мы возвращались домой, думал о чудесных днях, которые наверняка изменят мою жизнь. И о том, какие надвигающиеся перемены готовят для нас, перекрестки судьбы.

Так или иначе, но мы все же добрались до конторы. Ребята, которые заступили на смену, помогли разгрузить автомобиль, и, поставив автобус в мойку, я зашел в «водительскую», расположенную не далеко от боксов. В этом уютном уголке находились и столовая, и спальня одновременно. В смене, дежурным водителем, сегодня был один из моих хороших друзей, Руслан, «Рус» как мы его называем. У вас, в детстве был плюшевый медвежонок, с приятным выражением лица, и возможно даже издававший звуки: «Уууу..», когда его наклоняешь спиной к полу? Тогда вы понимаете, что я хочу сказать. Руслан чем-то похож на эту добрую, детскую игрушку. Добряк и приятный толстячок-балагур, но самое главное его достоинство в том, что он умел дружить и держать слово. Если тебе нужна помощь, он в лепешку расшибется, но поможет.

— Ааа… Привет, Илюха! Как съездил? — радостно воскликнул он и протянул руку в приветствии…

Здесь мы сделаем отступление, дорогой читатель, пора нам уже познакомится. Меня зовут Николай, но друзья и коллеги называют меня Илья. Скорее всего, это произошло благодаря моей фамилии, Илюхин. Сколько себя помню, меня всегда так называли, во дворе, в армии и вот уже четыре десятка лет друзья называют меня так. Мне это совсем не мешает, да и особенности нашей службы только приветствуют употребление псевдонимов и прозвищ.

— Руса, братиш, привет! — не без радости воскликнул я в тон ему. — Все путем! Как обычно! Чего тут у вас? Рассказывай! — и, пожав крепко его руку в ответ, открыл свой шкаф в поисках кофе и одежды, чтобы переодеться и помыть машину.

— Нормально здесь все, — начал рассказывать Руслан. — Наш «баринок» придумал новую хреновину, теперь, что бы уйти домой после службы, нужно, что бы с КПП позвонили ему, и только с получения его личного разрешения могут выпустить. По-другому ни как!

— Ну что же он за человек? Рус, вот скажи мне как можно вот так, без всяких обиняков увеличивать свою значимость? Для чего? Это что, психологическая проблема детства? Ладно, время придет, и все равно кто-нибудь сделает так, что у него все желание отпадет, и умничать где оно не надо, и свой нос засовывать туда, куда оно не надо. Либо жизнь сама накажет и его, и всех его адептов с манией величия. Всегда удивляло меня, что бывают довольно мерзкие люди, которые делят человечество на касты. Разве не получится относиться к людям нормально? С понятием, хоть каким? Тем более если это твой подчиненный. С теми, кто выше, они улыбаются в смирении, — закончил я свой небольшой монолог, роясь в шкафу и выкидывая из него старую, грязную форму, которую уже давно использую для мойки и ремонта автомобиля.

— Рус, у тебя кофе остался? — спросил я. — Мой закончился, оказывается, и как всегда внезапно, — улыбаясь, я посмотрел на парня.

— Конечно! Только для тебя, Илюх, есть. Вот! — говоря все это он прошел к своему шкафу и, достав банку с растворимым кофе, протянул ее мне, и переспросил:

— А адепт, это кто?

— Ты самый лучший сукин сын в этой забытой богом конторе! — проговорил я, забирая банку из рук улыбающегося коллеги.

— Адепт? Рус, Адепт — это последователь, это тот, кто продолжает дело своего учителя.

В нашем коллективе почти между всеми очень доверительные и добрые отношения. Поэтому, в общем-то, мы могли сказать друг другу все что угодно, и никто не обижался, никогда. Но если все же сказанные слова показались кому-то обидными, то достаточно было сделать замечание, и шутник извинялся за неудачную остроту. Так уж у нас принято. Были, конечно, перегибы, все мы люди, и иногда кто-то мог попытаться, в жесткой форме показать юмористу, что он не прав, но драки и попытки к силовым воздействиям мы гасили сразу, оттесняя готовых подраться парней в разные стороны, встав между ними. Такое бывало очень редко, и такие случаи можно назвать единичными.

— Ладно, пойду «тачило[1]» вымою, натаскали грязи в салон за три дня, — проговорил я, допивая кофе.

— Завязывай ворчать, «старичок»! — засмеялся Руслан.

— Вот я тебя сейчас щеткой огрею, тогда посмотрим, кто старичок, а кто толстячок! — отпарировал я, и, взяв щетку, пошел на мойку.

Насвистывая, иногда прерываясь для того что бы перевести дыхание, я почти домыл салон автобуса, когда в помещение вошел Рус. Протягивая мне мой телефон, он с хитрым прищуром и улыбкой спросил:

— А Алена — это кто? Она тебе раз пять уже позвонила.

— А тебе все знать нужно! — с деланным возмущением ответил я. — Знакомая!

— Ага! Просто знакомая. То-то ты так разволновался! — улыбаясь, не унимался он.

— Рус! Отвали, а то точно долбану сейчас щеткой! — огрызнулся я.

Все так же, хитро улыбаясь, парень ушел, чтобы не смущать меня. Я отправил вызов на номер Аленки, и она почти сразу ответила на звонок.

— Привет! — начал я. — Что-то случилось?

— Привет! — отозвалась она.

— Ну да, хотела у тебя проконсультироваться.

— А что такое? — заинтересовался я.

— Похоже, у меня сцепление на машине испортилось. Когда педаль нажимаешь, двигатель у машины очень сильно начинает работать, а в движении машина сама разгоняется как сумасшедшая, — сбивчиво начала рассказывать девушка.

— То есть, когда ты нажимаешь педаль сцепления и включаешь передачу, все включается без рывков и посторонних шумов? — уточнил я.

— Ну да, передачи нормально включаются, — подтвердила Алена.

— Это не сцепление. Что-то с системой подачи топлива, может, трос газовый заело, а если педаль электрическая, то, возможно она из строя вышла, — попытался поставить диагноз поломки я. — Слушай, давай я через часок подъеду, посмотрю, что там у тебя. Ты мне адрес вышли сообщением. Хорошо?

— Дявай! — ответила она. Именно «дявай»! Это прозвучало как-то чересчур нежно, почти по-детски, и я почувствовал приятное ощущение волнения в груди.