Он решительно входит в комнату. Выстраивает мысли в боевой порядок. Как высшее должностное лицо Комплексного Обучения Калеб знает, что обязан сыграть роль. Громко хлопает дверью и встаёт по стойке «смирно», отдавая честь. Рапортует о прибытии:

— Неоплачиваемый и.о. командующего Дак к вашим услугам, сэр!

Калеб замечает, что обычно безмятежный любезный валлийский мудак ошеломлён его шомпольным появлением. Не ожидал, что он будет резким, как понос. Особенно после того, как Рис Омерзительный приказал понизить температуру в классе. Уильямс оживлённо моргает. Глубокие озадаченные морщины прорезают его лоб и разбегаются по блестящей лысине, когда он принимает рапорт Калеба о прибытии. Калеба, великолепного в жилете в стиле коммандос. Свежевыстиранном и отутюженном по такому торжественному поводу.

— Присаживайся, Калеб, да?

Калеб в состоянии красной тревоги. Он уже видел такое в фильмах. Когда ручки кресла скрутятся и захватят его. Будут удерживать его на месте, пока Уильямс выдерет ему один за другим все зубы. И прожекторы будут светить ему в лицо. Ослепляя его и ломая волю.

— Благодарю вас, сэр. Я постою, если вы не против.

— Как хочешь, Калеб. Сигарету?

— Благодарю вас, сэр. Не курю. Плохой пример людям, ага? Армейский рацион не богат, если вы в курсе.

Уильямс смотрит на Калеба долгим недоуменным взглядом. Может, Рис прав. Тот сходит с ума.

— Ты не возражаешь, если я закурю?

— Конечно нет, сэр. Прошу вас.

Толстый коротышка одет безупречно. Всё в нём изящно и хорошо подобрано. На столе не разбросаны бумаги. Из этого самого кабинета он контролирует громадную Общеобразовательную Школу Уоллискот Роуд. Таблицы и графики, прикрепленные кнопками к стене, однозначно говорят ему, кто, где и что должен вести. Человек старой школы. Д.К. Докомпьютерной.

Калеб смотрит, как Уильямс раскуривает сигарету. Удивлённо разглядывает его через первые клубы дыма. Глаза косят глубоким подозрением. Не может его понять. Решает проверить реакции.

— Давай, Калеб, я сразу перейду к делу. Со времён трагической кончины Джереми ты руководишь кафедрой Комплексного Обучения. И тебе ничем не помогают.

Калеб совсем было решил согласиться с ним, но тот начинает говорить вновь.

— Не называя имён, Калеб, я думаю, по-честному, тебе там не помешают один или два учителя. Я прав?

Калеб пожимает плечами. Неопределённо. Он бы сказал, все три.

— Немногие учителя способны работать с глубоко отстающими. Наш персонал не всегда может поладить и с так называемыми успевающими. Но у тебя там подобрались совсем уж полные отморозки. Правильно?

Калеб озадачен. Не может понять, что хочет услышать от него Уильямс. Если он признает, что у него есть проблемы, выйдет, словно он не справляется со своей работой.

— Ну… Есть пара трудных ребят.

Уильямс хохочет. Есть мысль, что с этой информацией он ничего не поделает.

— Плохие новости для тебя. С понедельника будет ещё один. Гэри Гринвуд. Его выгнали из Общеобразовательной Гринхилл за то, что он вывесил учителя из окна. Ещё у него напряги с полицией. С обрезом ограбил почтамт. Сейчас вышел под залог, но поскольку закон утверждает, что он обязан учиться в школе, он пришёл к нам, точнее, к тебе, парень. Молодцом, Калеб! Ты сорвал джек-пот!

Уильямс притворяется, что ему смешно. Чтобы проверить, засмеётся ли Калеб. Тот не смеётся. Наоборот, чует нехорошее. Высшее управление сроду не посылало специалистов по оружию в К.О. Воры были, поджигатели, проститутки и насильники, но закоренелых преступников не было. Что-то тут нечисто. Мистер Любезный В.М. вдруг снова становится серьёзным.

— Послушай, Калеб. Сколько лет ты уже у нас работаешь?

Калеб говорит, что два. Закончит в пятьдесят. Выйдет на пенсию, возьмёт выходное пособие, и съебнёт отсюда, только его и видели. Его способ отметить Миллениум.

— Может, я могу сделать тебе одолжение и увеличить размер общей суммы.

Калеб позволяет себе роскошь еле заметной улыбки. Наконец. Настоящая причина, зачем его позвали.

— Каким образом?

Уильямс выдувает идеальное кольцо дыма. Смотрит, как оно неторопливо поднимается. Следом за ним сразу следующее. В воздухе держатся одновременно четыре. Он хочет, чтобы Калеб впечатлился его лихими кольцами, но тот молчит, как рыба. Какого хуя он должен восхищаться? Уильямс может упражняться сутки напролёт. Так что он решительно упёрся в него взглядом. Ждёт подсечки.

— Не хочешь ли работать на постоянной основе? Взять на себя управление всем делом за деньги Старшего Хозяина?

Калеб смеётся во весь голос. Теперь понятно, чего хочет Уильямс. Купить его, чтобы он стучал на своих ребят. Заставить его предать доверие, которое он выстраивал годами. Ни за что. Детишки в К.О. верят Калебу. Знают, что он не дятел. Рассказывают такие вещи, которые завели бы их в тюрьму, если бы власти узнали. Голос мистера Любезного В.М. становится всё более озабоченным.

— Пойми, я хочу стабильности у вас, особенно в преддверии проверки из Офстеда. [Ofsted — the Office for Standards in Education — Министерство no Стандартам в Образовании (прим. пер.).] Дети тебя уважают. Ты говоришь на их языке, а выходное пособие не вечно будет в продаже. Как только местные власти сократят количество учителей до экономичного уровня, халява кончится. Помяни мои слова!

Он прищёлкивает пальцами. Изучает лицо Калеба. Продолжает вещать.

— Не хочу давить на тебя, чтобы ты брался за дела, которые повредят твоему здоровью. Не хочу, чтобы ты кончил, как Джереми Филс.

Пауза. Ещё одно кольцо дыма. Потом осторожнее, прищурив глаза.

— Пойми, Калеб, буду с тобой честен. Рис, похоже, считает, что давление не пойдёт на пользу. Он думает, что у тебя и так дел по горло. Усовершенствование дома, все дела.

Вспышка злости пробегает по лицу Калеба. Значит, Рис уже на него донёс! Поддерживает репутацию подлого В.М.

— Его проблема, мистер Любезный, в том, что у него нет чувства юмора.

Уильямс подавляет хихиканье. Не ценит в сотрудниках излишней фамильярности.

— Я ему так и сказал. Надо иметь чувство юмора, чтобы работать в К.О. Хочешь время на размышление? Может, надо обсудить вопрос с Кай?

— Нет. Нет. Нет. Я дам ответ прямо сейчас.

— И каким же он будет?

У Калеба нет причин отказываться от увеличения выплаты. Кто бы ни взял на себя эту работу, отвечать придётся ему. Его слова, как из сборника церковных гимнов. Мощные и правдивые. Прямо как Джонатан Айткен. [В 1999 году Джонатан Айткен был осужден на полтора года тюремного заключения за лжесвидетельство и намеренное препятствие отправлению правосудия (прим. пер.).]

— Вооружённый Мечом Знания и Стрелами Желания я поскачу вперёд и повергну во прах невежество, Ваше Величество!