— А вам известно, уважаемая, что один из представителей этого вымирающего вида сожрал всех собак в деревне? Ждете, когда до людей доберется?

— Вам просто хочется порезвиться! Адреналина в крови не хватает? Так постреляйте друг в друга!

— Ну, зачем вы так. Во первых у нас есть лицензия на отстрел…

— Выданная Обществом убийц?!

— С вами трудно разговаривать. Я вам аргументы, а вы мне в ответ одни эмоции.

— Яйца выведенного не стоят ваши аргументы!

Пилоты покатились со смеху. Кэтрин вскинула голову.

— Смейтесь! Настанет время и вы поймете, какие чудовищные ошибки вы совершаете!

Алексей шагнул вперед.

— Не обижайтесь, Кэт… рин. Просто у нас говорят — выеденного яйца.

— Это не меняет сути! Я не пущу вас!

Борис тихонько подошел к Григорию.

— Слышь, егерь, надо что-то предпринять, а то мы тут надолго застрянем. Есть предложение…

Он что то прошептал и Григорий полез в джип.

Алексей с интересом смотрел на женщину. Летнее, полуоблегающее хаки. Стройная, тоненькая и от этого кажется совсем юной. Короткие волосы делают голову похожей на одуванчик. Но самое привлекательное, это конечно, страсть, которой светится ее лицо. Раскраснелась, ноздри гневно трепещут, глаза сияют. Интересно какая она в…

Алексей с досадой мотнул головой. Ишь, занесло как! Но, красива! Даже очень!

Выстрел грянул настолько неожиданно, что вся компания шарахнулась в стороны. И сразу после него раздался громкое шипение — будто удав гневался после неудачного броска на жертву. «Эксплорер» покосило на одну сторону. Левое заднее колесо подсело на обод. Егерь спрятал карабин в чехол и сел за руль.

— Все. Ицинд… инцин…

Борис подсказал:

— Инцидент.

— Да, исчерпан. Поехали.

Кэтрин беспомощно поглядела на колесо и на ее глазах выступили слезы.

— Отлично! И это все, на что вы способны?!

Пилоты полезли в кабину. Алексей виновато развел руками.

— Извините нас, пожалуйста!

Лендровер обогнул серебристую машину и поехал своей дорогой. Григорий искоса посмотрел на Алексея.

— Да не жалей ты ее. Минут через десять поставит запаску и поедет в свой лагерь. А то и снова припустит за нами. Уж я то знаю. Не испортила бы нам охоту.

Алексей обернулся. Кэтрин, закрыв лицо руками сидела на подножке.

После выстрела тигрица вздрогнула, вскочила и угрожающе зарычала. Происходящее ей совсем не понравилось. Территория принадлежала ей и хозяйничать здесь могла только она. Хорошо бы достойно наказать пришельцев но… Слишком все непредсказуемо. Какие то громкие звуки, бьющие по ушам, резкий запах, дым. Она решила уйти, но уйти достойно. Повернулась спиной к таежной дороге, задними лапами взбороздила дерн, словно закапывая дерьмо, рыкнула еще раз и неторопливо направилась вниз по склону. Куда? Так ведь Кошка.

Через двадцать минут дорога закончилась. Оставив джип они пошли по едва заметной тропе. Еще через пятнадцать минут за деревьями послышался плеск воды. Григорий снял с плеча карабин.

— Теперь тихо. Здесь он ходит на водопой.

— Он? Или она?

— Тигр. Самец. Пришлый. В прошлом году на том берегу был пал. Он и пришел сюда. Подраненный, скорее всего, раз на собак охотится. А тигрицу я знаю. Мы с ней дружно живем. Так… Алексей и Игорь вон на том пригорке будете. Борис и Паша дальше. Чтоб не перестреляли друг друга. А я на тропе.

— Не опасно на тропе?

— В такой охоте все опасно. Он откуда угодно может появиться. Глядеть в оба! Стрелять в голову! Промахнетесь… это вам не штопор, одной лапой обоих накроет.

Они залегли в засаде. Алексей провел объективом оптического прицела по тропе. Вон оттуда он должен показаться, из-за мелкого кедрача. Если, конечно не передумает и не сменит привычный маршрут. Почует их запахи и свернет. И появится из-за спины. Неприятно. Нет, все же пойдет по тропе. Григорий знает, что делает, мужик опытный. А если тигр…! Алексей подтолкнул локтем Игоря.

— А тигр не может по следу нашего джипа пойти? Я слышал, что они зверюги хитрые.

— Не может.

— А вдруг?

— Вдруг только чирей садится. Да успокойся ты, ничего с твоей американкой не случится.

— Почему это «с моей»?

— Потому. Вижу как глаза разгорелись, когда смотрел на нее. Ты, Леха, даже думать забудь! ФСБ-шники тебя за связь с иностранкой кастрируют!

Алексей замолчал. Игорь как всегда видит его насквозь. Зацепила чем то его эта Кэт. Но ФСБ по головке не погладит, это верно. Летчик-испытатель сверхсекретного истребителя завел шашни с представительницей противостоящего государства. Точно, кастрируют.

Из-за кедрача донесся приглушенный расстоянием рык. Игорь поднял палец — внимание! — и довернул ствол «Вепря» на звук. Сверху, из хвои испуганно закричала сойка.

Тигр появился на дальнем конце тропы. Он чуял опасность, нервно бил хвостом по впалым ободранным бокам, щерил пасть, но все же медленно шел вперед. Алексей поймал в перекрестье прицела его покатый лоб.

— Давай, киска, давай!

Внезапно Игорь поднялся на колено.

— Что это?!

— Где, Игорь?

— Вон там, наверху! В…

Он не успел договорить. Грянул выстрел. Тигр присел и в мгновение одним гигантским прыжком исчез за деревьями. Алексей врезал кулаком по стволу.

— Какого…!! Он же еще далеко был! Кто стрелял?! Игорь, ты?!

Игорь не ответил. Алексей обернулся и увидел, что тот лежит навзничь и изо рта его пузырясь течет кровь.

— Игорь! Ты ранен?! Эй, там! Не стрелять, человек ранен!!

Он бросил винтовку и рванул камуфляжку на груди Игоря. Пальцы соскользнули по влажной материи. Алексей посмотрел на ладонь — красно.

— Сейчас, Игорь, сейчас! Держись!

Грохнул еще один выстрел. Кора и мелкие щепки брызнули Алексею в лицо. Он упал на хвою.

— Вы что, рехнулись там!? Прекратите!

Он перевернулся на спину и замер. Прямо, как ему показалось, на него, с верхушки кедра скользил по веревке человек в черном комбинезоне и маске с прорезями.

Дальнейшее было как в замедленном фильме. Конец веревки по-змеиному ворошил хвою, черный комбинезон грузилом спускался с вершины на таежное дно, а Алексей тяжелой рукой шарил вокруг себя нащупывая винтовку и никак не мог ее отыскать. И мысли ворошились так же медленно и тяжело:

«Наверное, это розыгрыш. Так уже было. Ребята решили пошутить. Сейчас Игорь встанет и скажет — „Бледнолицый брат мой, ну сколько же раз можно наступать на одни и те же грабли. Живой я, живее не бывает! Говорил ведь — не родилась еще наша смерть! Верить надо старшим!“»