Она шла по проходу под взглядом Данияла словно под прицелом. Этот взгляд обволакивал, ослеплял не хуже прожектора. Теперь она ругала себя, что не надела отстойную блузку в горох — зато Дан не пялился бы так на ее грудь, которая под тонкими слоями водолазки и белья будто наливалась, и Данка голову давала на отсечение, что Дан это заметил.

Вечер прошел как в тумане. Рустам что-то рассказывал, наверняка интересное, потому что Сати переспрашивала, смеялась, и даже Даниял поддерживал беседу. Одна Данка сидела как истукан, ей было обидно до слез, но она ничего не могла с собой поделать.

Присутствие Баграева лишало ее способности говорить, шутить, смеяться, да и в принципе соображать. Он сидел рядом, Данка кожей чувствовала его присутствие, и когда Дан наклонялся к ней, чтобы задать самый незначительный вопрос, ее будто горячей волной обдавало. А самое поразительное, она чувствовала, что с ним похожее происходит, просто у него лучше получалось с этим справляться.

Когда ужин закончился, Данка даже вздохнула с облегчением. Возле гардероба она отвлеклась, на время потеряла бдительность и очнулась уже когда Баграев подавал ей пуховик. На миг стало неловко, что тот у нее уже совсем поношенный, а потом Данка вдруг разозлилась. Ну не заработала она пока себе на новый, в конце концов, осталось еще совсем недолго, Рустам довезет ее до дома, и Даниял Баграев навсегда исчезнет из ее жизни. Так не все ли ему равно, какой у нее пуховик?

Даже через ткань его руки обжигали, от этих прикосновений внутри все заходилось, а потом сжималось. Пусть не надолго, но Дан задержал руки на ее плечах, и снова удушливая волна захлестнула так, что стало нечем дышать.

С горем пополам доехала до дома — к счастью, Баграев уселся наперед к Рустаму, они негромко переговаривались между собой. Сати, довольная и уставшая, перестала донимать Данку, и та смогла хоть ненадолго перевести дух. Ровно до того момента, как Даниял первым выскочил из машины и подал ей руку.

В точку соприкосновения будто ударил электрошокер. Забавно, Дан тоже вздрогнул, или это уже на почве новых ощущений у нее начались галлюцинации? Она не могла не посмотреть на прощание в его глаза — погрузилась, утонула, и снова вынырнула на поверхность. А потом лежала полночи без сна, прокручивая в голове каждую сказанную фразу, каждый брошенный взгляд.

При виде младшей сестры Ольга лишь многозначительно хмыкнула, это могло означать все, что угодно в самом широком диапазоне. Но к счастью, озвучивать ничего не стала, лишь махнула рукой в качестве «Спокойной ночи».

Утром первая мысль была тоже о нем. Данка не смогла заставить себя съесть ни крошки, выпила кофе и на всех лекциях исправно изображала из себя сомнабулу. Сатима сегодня не пришла, они с Рустамом уехали проведать каких-то родственников, поэтому Данка с трудом дождалась конца лекций. И ничуть не удивилась, когда выйдя из здания увидела Данияла, прислонившегося к капоту огромного «Гелика», подогнанного чуть ли не к самому входу в корпус.

Самым последним делом было дать понять, что она его ждала и безумно ему рада. Неимоверным усилием воли Данка постаралась не броситься на шею Баграева, а лишь в меру заинтересованно кивнула. Это было примерно как зажигать газовую горелку от атомного реактора, но Даниял как будто ничего не заметил.

— А Сатимы нет, — делано озаботилась Данка, — они с Рустамом уехали до понедельника.

— Я не к Сатиме, Дана, я к тебе.

И все-таки у нее перехватило дыхание. Хоть бы не поперхнуться и не закашляться, она от стыда умрет, если Дан начнет стучать ей по спине.

— Мы можем выпить кофе и покататься по городу.

«Отличная идея!»

Если бы еще кто-то озвучил это за нее, было бы чудесно, потому что издавать сейчас  Данка могла исключительно свистящие звуки. Поэтому она постаралась улыбнуться как можно шире и кивнула.

Странное дело, стоило им оказаться вдвоем в тесном пространстве автомобильного салона, Данке вдруг стало легче. Может, потому что она знала, что Дан тоже волнуется. Хоть внешне он казался асолютно спокоен, Дана знала, что это напускное спокойствие. И то, что рядом не было никого, за кем бы можно было замаскировать это мятущееся состояние, неожиданно помогло обоим.

А еще она чувствовала себя гораздо увереннее, потому что тело было надежно укрыто толстым слоем одежды, Данка даже пуховик не стала расстегивать. Поначалу разговор не клеился, ну в самом деле, о чем Дана могла спрашивать Баграева.

Как родные? Так она и не знает никого из них. Как бизнес? Так она понятия не имеет, что там вообще за бизнес. Как настроение? А разве кто-то улыбается безостановочно, если у него отвратительное настроение?

И пока Данка мучительно перебирала темы для беседы, Баграев свернул на обочину, остановил машину и развернулся всем телом, уперевшись руками в руль и спинку сиденья.

— Послушай, я понимаю, что это все выглядит глупо, но ты мне очень понравилась. Я сто лет не приглашал девушек на свидания и боюсь, совсем разучился. Помоги мне, Дана, пожалуйста! — он обезоруживающе улыбнулся, и Данке стало вдруг совсем легко.

Свидание — это так понятно и определенно. И что понравилась — тоже ясно, по крайней мере, ей теперь можно не ломать голову, гадая, что от нее нужно этому красивому мужчине.

— Хорошо, — она тоже ему улыбнулась, — тогда поехали пить кофе в «Джелатерию». Там самые вкусные десерты!

Ей ничего не пришлось спрашивать, Дан сам начал рассказывать о себе. Как он учился в Лондоне, вспомнил разные смешные моменты из своей студенческой жизни. Данка тоже рассказала несколько забавных эпизодов.

Когда они вышли из «Джелатерии», уже начинало темнеть. Дан занял место на водительском сиденьи, но двигатель заводить не стал, взял Данку за руку и заговорил.

— Мне не хочется расставаться, Дана. Может, пойдем в кино? Или куда еще можно в этом городе пригласить такую юную и красивую девушку?

— В следующий раз, — качнула она головой, — сегодня никак не могу. У меня в восемь вечера фотосессия.

— Фотосессия? — переспросил Дан.

— Да. Я подрабатываю в «Коммерс Продакшн», участвую в каталожных съемках.

— Я не понял, ты модель???

— Тебя это смущает? — в свою очередь удивилась Дана. — Нет, я не модель. Я не участвую в показах, не снимаюсь для журналов. Только одежда. Интернет-магазины заказывают фото для своих сайтов, им постоянно нужно пополнять ассортимент. И я работаю манекеном.

Этой одежды горы, тонны. Больше всего Данка ненавидела свитера-гольфы. Попробуй надень его,  потом сними, потом снова надень, чтобы не испортить прическу. И чтобы не вымазать помадой или блеском… По этой же причине она терпеть не могла белые вещи.

— А почему вечером?

— Потому что днем я учусь. Фотостудия работает круглосуточно, ночной тариф дороже, я один раз отработала ночь, а потом весь день спала на лекциях, — Данка старалась говорить как можно более беззаботно, — и сестра мне запретила.