Секретарь в курсе. Далеко пойдёт девочка. Впрочем, хороший секретарь и должен много знать. Особенно с таким шефом.

— Постараемся, чтобы не было, — твёрдо заверила я, стараясь говорить успокаивающе. — А что?

Глупая привычка общаться вопросом на вопрос. Но весьма действенная, не без этого. Ира поставила локоток на край стола, подпёрла кулаком щеку. В зелёных глазах появился вопрос.

— Он впечатляет, правда?

— Он? — не поняла я. Краем глаза заметила, что в почте висят два непрочитанных письма.

— Ну, Лебедев. В смысле, Глеб Александрович. Такой… представительный мужик. Профессионал. Мне тут попадался доклад Кольки, твоего предшественника, — и там такой солидный послужной список, что страшно становится.

Колька… Николай Анатольевич Касумко, шмель ему в цветочек. Вот скажи, черт побери, нельзя было заниматься делами получше? После тебя же тут повеситься хочется! Натворил дел и скрылся в неизвестном направлении. По словам той же Иры, увольнялся он в спешке, да такой, что даже обходной лист не полностью подписал. Только трудовая оказалась на руках — и смылся.

А вот упоминание о Лебедеве настроение подпортило. Завтра встреча. Придётся играть на его поле и умудриться поставить хотя бы шах. При этом выйти по максимуму не расцарапанной. А то так и до стриптиза дойдет. Чего только ни сделаешь, чтобы уважаемый юрист отвлекся от контракта и переключил своё внимание. Надо убедить соперника, что у тебя есть полный набор, а не один голый король. Где остальные фигуры? Да кто их знает, пали в неравном бою с глупостью и безалаберностью. Но вы, Глеб Александрович, не обращайте внимания. Вы играйте, черными или белыми, любой каприз. Что говорите? Любыми выиграете? Да, но…

— Какая ты внимательная, — похвалила я. — Давай, ещё чуть-чуть, и без тебя мы тут как дети малые.

Ира взмахнула руками.

— А то! Ну, так у нас порой такое умудряются сунуть в папку на подпись, что потом крику на весь коридор. Поэтому приходится всё изучать детально.

— Это правильно, — одобрила я, искренне надеясь, что разговор свернёт в другое русло. Обсуждать Лебедева сейчас не с руки.

Однако Ира вдохновенно продолжила:

— Ведь это дело длится уже долго. На какое-то время приутихло, вроде бы нашли консенсус. Но, как поняла, это была просто отсрочка.

Да уж. Хищник согласился немного потерпеть. Но наглая жертва даже не подумала сделать какое-то телодвижение. Поэтому хищник теперь зол. Очень зол.

Я пожала плечами, словно меня это дело не особо занимает.

— Ну, будем разбираться. Ситуации бывают разные.

Ира вздохнула.

— Это точно. Но я как на него посмотрю, аж мурашки по коже.

Я озадаченно моргнула. Ну-у-у, Лебедев впечатляет, конечно. Но теоретически такие должны нравиться женщинам. Вот даже я оценила, хотя особо влюбчивой себя не считаю.

— …а вот Инка из бухгалтерии и Ленка-снабженка влюблены в него по уши, — тем временем продолжила Ира.

А-а-а, то бишь есть в русских селеньях женщины, которых Лебедевым не напугаешь. Мысль позабавила, с трудом удалось сдержаться.

В кабинет вдруг постучали.

— Ира, там тебя ищут! — донёсся мужской голос.

— Ой! — спохватилась она. — Заболталась! — и, в мгновение ока вскочив, понеслась к двери, дробно стуча каблучками. — Если что не донесла, ещё приду! — крикнула она на бегу.

Я только хмыкнула и покачала головой. Ну что ж. Это нормально. Пусть будет лучше такой огонёк в офисе, чем занудная карга в узких очочках.

Неожиданно зазвонил мобильный, и я глянул на экран. О-о-о-о, какие люди!

Улыбнувшись, я взяла трубку.

— И спрашивается, зачем я ей звоню, если она никогда не берёт трубку? — послышалось недовольное контральто.

Тут же громко замяукал кот, грохнула сковородка, и полилось шипение.

— Сёмочка, ах ты ж сукин сын, это ж была твоя рыбка!

Губы растянулись в улыбке ещё сильнее. Даже повеяло солнцем, солью, запахом винограда и старой штукатурки, которая методично осыпалась на кухне. Все попытки ремонта тётя Сара пресекала на корню. Мол, ей попортят всё и сразу, а столько денег на починить то, что вы тут наремонтируете, у неё нет и вряд ли будет.

— Вот не надо преувеличивать, — хмыкнула я. — Не беру трубку, если только сплю, дорогая тётушка.

На самом деле не тётушка, а очень дальняя родственница. Но тётя Сара считает, что она всем таки тётя. И иного обращения не приемлет в принципе.

— Сёма, поди вон, шоб глаза мои тебя не видели! — продолжила она и тут же добавила: — Тогда скажу тебе, Ксюшенька, что ты что-то очень много спишь и, наверное, имеешь вид непозволительно здоровый.

Я встала и подошла к стоящему на тумбочке чайнику, щёлкнула кнопкой. Уже время к обеду, надо бы и честь знать. Вообще так работать, конечно, выгодно. Очень экономишь на кофе и еде. Однако я не отношусь к тем, кто считает, что лучше ходить стройным, но с больным желудком. К тому же… на ночь всё равно я начинаю восполнять всё то, что наголодала за день. Фигура никогда не напоминала модельную, но тётя Сара вечно ворчала, что как ни корми, а толку никакого.

— И томный, — добавила я, разглядывая свою грудь в зеркало.

— Томный — это когда ты провела ночь и получила за это удовольствие, — и тут же она задумчиво добавила: — А возможно, и деньги.

— Какая ты меркантильная, — рассмеялась я. — Как можно?

Из трубки донеслось уязвлённое молчание, правда, какое-то не очень расстроенное. Деньги тётя Сара любит. И чем старше становится, тем крепче любовь.

— Мужчины — это что? — повторяла она. — Раз — и нету. Немного удовольствия и много проблем. Другое дело, когда у тебя приятно на банковском счету и ты никому за это не должна.

— Ты таки такая злая, потому что голодная? — вдруг совершенно миролюбиво поинтересовалась она.

Ну, не то чтобы правда. Но и не так далеко от истины. Поэтому я только оскорблено засопела.

— Вот я знала! — не дождавшись моего ответа, объявила она. — Когда приедешь из своей Перми, я же тебя не найду! Одни глаза, да и на те будет больно смотреть!

Возмущения и продолжались бы, но по второй линии кто-то позвонил. Быстро отняла трубку от уха — незнакомый номер. Увы, даже с тётушкой спокойно не поговоришь.

— Тётя Сара, я…

Вторая линия разъединилась. Тётка вдруг резко умолкла, а потом спокойно спросила:

— Как там Никитушка?

Внутри резко появилась пустота. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я быстро загнала это чувство подальше и попыталась как можно ровнее ответить:

— Потихоньку. Смотрим, что можно сделать.

— Хорошо. Если что — звони.

— Конечно.

Вскоре она положила трубку, но пустота никуда не делась. Эмоции — зло, особенно когда знаешь, что они тебе ничем не помогут и