Сестра отключилась, и я положила «арт» на стол и подперла щеку левой рукой. Сестре было тридцать два года, я была на десять лет младше, и то считала, что рано она замуж решилась выйти. Будь у меня моя свобода, я бы вовсе не стремилась связывать себя узами брака.

Со дня заключения моего брачного договора для меня существенно ничего не изменилось, кроме того, что я грезила о своем женихе. До поры до времени.

Однажды мне надоело. Своего суженого до нашей встречи в Багровых степях я видела лишь однажды, в возрасте семи лет, когда он пришел поздравить меня с днем рожденья. Уже тогда ему было за восемьдесят, что для срока жизни в шестьсот лет не такой большой возраст, поэтому мне он представился на тот момент настоящим принцем из сказки. Вот только он не был им, он был правителем одного из сильнейших каганатов Подземного царства, поэтому на меня ему было ровным счетом плевать.

Пришел, заглянул в детские наивные глаза и ушел. Я же навсегда запечатлела его образ в памяти, плакала и тосковала по нему… лет до семнадцати. А потом поняла жестокую реальность: нам никогда не влюбиться друг в друга, и единственное, что могут сделать нерушимые брачные татуировки – привязать нас настолько, чтобы мы не хотели уже расставаться. Особая свадебная вязь на плечах была магической, она помогала супругам понимать друг друга и создавала если не любовь, то хотя бы страсть.

Розовые мечты остались в прошлом, я поступила в академию и навсегда вычеркнула имя Дэна Диалтона из своего сердца. Лгу. Я перенесла его в отдел «убью, если увижу», но в планах было вовсе сослать его в «безразличие». Последнее, увы, пока недостижимо.

*** ***

Целитель должен уметь все. Мне иногда казалось, что из нас готовят спасителей мира. Однако со своей нелегкой миссией приходилось справляться, поэтому и на лекции внимательно слушать речь преподавателя. У меня сегодня была курация в родовом отделении, а после занятий целитель попросил меня вернуться в академию и ассистировать ему. Его секретарь, записывающая пропуски, принимающая и проверяющая письменный материал, заболела, поэтому ему необходима замена на сегодняшнее занятие.

Вел он у первого курса. Судя по наивным глазам студентов, они даже не представляли, на какой факультет попали. Нас готовили ко многому, в том числе к смертям, даже детским. Тисс Киарус оглядел аудиторию цепким взглядом, огладил тонкую бородку и сложил руки за спиной, направившись вдоль рядов по проходу.

– В случаях опасности для жизни роженицы спасать в первую очередь нужно мать, – заключил мужчина, и девушки возмущенно засопели.

– Но как же, тисс Киарус, – подала голос одна из первокурсниц, – это же маленький ребенок! Как можно ставить его жизнь ниже жизни взрослой женщины?

– Ребенок – это кто? Без имени, без звания, даже магические артерии еще не окрепли, если они вообще есть, – сдвинув брови и качнувшись вперед, безапелляционно заявил преподаватель и прокашлялся. – Вот в родильном отделении лежит молодая мать, а в соседней палате – её дитя. За смерть женщины ответите не только своей карьерой, но, возможно, и свободой, а за ребенка… напишите объяснительную, почему не смогли спасти малыша. Увы, но это суровая реальность и её необходимо принимать.

По аудитории прошелся шепоток. Они возмущались и не принимали правду. Когда-то такими были и мы, но к пятому курсу цинизм становится здравой реакцией на окружающий мир. В таких случаях хочется во что-то верить. Мне хотелось верить в любовь, но, как заложница брачного контракта, даже здесь я могла довольствоваться малым.

– Жалко ведь, – хныкнула одна девушка, и её поддержали однокурсницы.

Я опустила взгляд. Жалко, конечно, жалко, но своя шкура дороже. За смерть роженицы действительно следовало судебное разбирательство, результатом которого могло стать заключение под стражу в худшем случае и в лучшем – смена работы. Отцы, кстати, тоже выбирают жен, которые в будущем смогут родить еще наследников.

Суровая реальность, которую мне хотелось сломать, но и мы не всемогущи. Маги тоже бывают бессильны под напором природных обстоятельств.

– С вашего позволения я продолжу лекцию, – прокашлявшись, сказал тисс Киарус, и никто не посмел ему возразить.

У главного корпуса меня встретил однокурсник, Лидьен. Друг улыбнулся и взял у меня из рук тяжелую сумку с учебниками – еще одна особенность целителей, вечно приходится таскать с собой талмуды.

– Как все прошло?

– Не люблю лекции тисса Киаруса, – поморщившись, отозвалась я. – Он бывает слишком жесток в своих высказываниях. Нельзя же так с неподготовленными первокурсниками.

– Лучше сейчас дать им понять, что в работе целителей выбор определяет все. Решение необходимо принимать быстро и без сомнений. Хуже будет, когда от них будет зависеть чья-то жизнь, а они будут сопли на кулак наматывать, – отрезал Лидьен, и возразить мне было нечего. – Рика, а чем ты планируешь заниматься после университета?

«Выйти замуж и жить в каганате Бескрайних морей», – подумала я, но ответила совершенно иное.

– Пока не знаю. Сейчас мне больше всего хочется свободы.

– А я собираюсь уехать на десять лет практики в сельскую больницу, в Ольенбурк. Я уже договорился с главным целителем. Если хочешь, то будет не проблемой и тебя там устроить. Будем вместе работать, – неуверенно произнес Лидьен, и я удивленно на него посмотрела.

Он предлагает мне остаться вместе после окончания академии? Конечно, часто студенты пересекались по роду своей деятельности, но с чего такая забота о моем будущем? Лидьен был красив: длинные кудрявые волосы, которые он собирал кожаным ремешком, синие глаза в обрамлении пышных ресниц, аристократичный нос с небольшой горбинкой, полные чувственные губы, которыми он перецеловал немало девчонок из нашей академии.

За ним увивалось много прелестных тисс, и я искренне недоумевала, почему он такой скромный. Нет, женским вниманием он пользовался, и я часто слышала, как он провел время с той или иной магиней, но я его знала как робкого и чуткого парня, с которым можно поговорить обо всем на свете.

– Не уверена, что у меня получится, но обещаю подумать над твоим предложением, – ответила я. – Занесешь мои учебники? Мне нужно зайти к тиссу ректору и попросить у него отгулы на несколько дней. У моей сестры свадьба.

С этими словами я направилась к одинокой башне, стоящей у ворот. Ректор у нас был затворником и еще тем экспериментатором. Вот и сейчас, стоило открыть тяжелую дверь, как в ноздри ударил резкий запах аммиака. Я отшатнулась, поморщившись, и подождала, когда запах выветрится и можно будет войти внутрь.

Тисс Жидеон скрылся в своей лаборатории. Это был невысокий полноватый мужчина с блестящей лысиной и торчащими в две стороны кудрявыми седыми волосами. Он размахивал руками, бегая вокруг стола с колбами и пробирками, и что-то бормотал. Сделав книксен, я поздоровалась. Оставшись без внимания, вновь напомнила о себе, только громче, и тогда мужчина соизволил обратить на меня свой взор.