— Хорошо, тогда я поехал. Про кондиционер помню, сегодня решим, — до того, как Дред что-либо добавил бы, резюмировал Евгений.

И, еще раз посмотрев на Алину с каким-то не особо понятным выражением в глазах, ушел. Она же осталась одна в доме с этим вот… наемным убийцей. Жизнь все насыщенней становится, тут не поспорить, а ей даже не страшно. Смысл опасаться человека, который, может, просто деньги так зарабатывает, ничего личного не примешивая, когда ее чуть свои не убили?

Молча взяла сумку и двинулась в направлении, указанном Евгением.

— Холодильник забит. Они тут на провиант не скупятся, — донеслось ей в спину безразличным тоном.

А у Алины странное ощущение, что он тем своим отмороженным взглядом ее насквозь пробивает просто! Сканирует, изучает. Как уже под прицелом, и без разницы, что оружия в руках нет. Пусть она и не так долго в полиции работает, но тех, кто сам по себе — ходячее оружие, уже на инстинктах могла выделять.

— Спасибо. Позже гляну, — не видя смысла обострять или накалять обстановку, кивнула, не оборачиваясь… В глаза ему тоже не видела смысла лишний раз смотреть, уж слишком взгляд вымораживающий.

И пошла к своей половине, искренне обрадовавшись, когда обнаружила замок на двери изнутри.

Проснулась рывком: в груди сердце колотится, губы пересохли, а она дыхание давит, чтобы не выходило громко, через раз вдох сквозь зубы. Животный страх, чтоб себя ни малейшим движением не выдать! Снова прячется, через прикрытые веки наблюдая, как майор в ее сторону приближается…

Секунда — и окончательно в себя пришла. Вокруг — холод собачий. Видно, кондиционер починили, а в ее комнате термостат низко установлен. Но это отметила лишь краем сознания, спасибо, лень было раздеваться.

Плеснуло в горло горечью дикого по насыщенности коктейля из отвращения от чувства беспомощности и вины перед умершими друзьями за то, что выжила, добавилось стыдом за свой страх…

Села резко на кровати, которую даже не расстилала, упала, кое-как умывшись и выпив таблетки, что психотерапевт назначил. Казалось, настолько устала, что беспробудно будет спать, а по факту…

Глянула на часы: половина двенадцатого ночи. Ненадолго хватило ее усталости и этого транквилизатора, однако. Может, через Евгения попросить, чтобы ей посильнее снотворное какое-то прописали? Хоть выспится.

Откинув покрывало, побрела в ванную, по счастью, прилегающую к комнате. Не хотелось в коридор выходить. Умылась холодной водой, пытаясь стереть липкие остатки воспоминания-кошмара, выпрямилась, зачем-то разглядывая себя в небольшом зеркале.

Волосы она обрезала, еще когда только в учебку пошла, длинный платиновый блонд требовал слишком трепетного ухода, на который у нее теперь ни времени, ни средств, да и желания особого не осталось. Сейчас стрижка больше мужскую напоминала, хотя ей шло, тут Алина даже довольной осталась: как-то четче скулы прорезались, еще и огромная гематома эту угловатость оттеняла, да и подбородок у нее оказался такой… характерный, местами даже упрямый. В общем, ни следа от округлой мягкости, которая ранее была присуща, ну и прекрасно! Да и родной цвет за эти восемь месяцев отрос, от блонда и следа не осталось. Темные русые волосы, чуть в каштан отливающие. Не факт, что бывший, который предал (и речь ведь не только об измене шла), узнал бы ее сейчас, встреть на улице. Хотя… ей уже до него дела не осталось. Как ластиком стерло из души.

К тому же после случившегося в отделении, Алина и сама себя не особо узнавала в отражении зеркала. Синяк на скуле как раз расцветать начал всеми оттенками фиолетового. Бледная, осунулась, под глазами тени, а из-за синего цвета самих глаз вообще на чахоточную стала смахивать, сразу видно, что со сном огромные проблемы. Да и с аппетитом все было сложно, а потому щеки моментально ввалились, тоже типичная и одна из первых реакций ее организма на стресс. Короче, в гроб кладут краше…

Гроб… Больно отозвалось за горлом, перекрыло комом. Но ведь живая осталась тогда, когда всех друзей хоронить будут завтра, а Алина даже не сможет им отдать честь в последний раз…

Выдохнула, вцепившись пальцами в край раковины.

Ладно, самобичевание непродуктивно, тут не могла не согласиться с психотерапевтом. И хоть чувство вины внутри укоренилось капитально, пыталась думать головой, и найти иной вариант вернуть погибшим друзьям свой долг. А для этого та самая голова должна быть трезвой и холодной.

Да и есть нужно. К месту вспомнилась ремарка соседа, что еды достаточно. И вроде где-то внутри даже чувство голода присутствовало… Решила все же прогуляться на кухню, изучить меню, так сказать. Да и все равно не уснет сейчас, слишком яркие воспоминания, стоит веки опустить. Так хоть чая выпьет… Или кофе, какая уже разница, если спать не получается. Лишь бы тот тут имелся.

— И на чем ты сидишь, наша Таня?

Черт! Вздрогнула всем телом так, что аж голова качнулась!

Что за дурная привычка подкрадываться со спины?! У нее по затылку мороз прошел, и в пот бросило, противный, липкий. Нервы взвинчены после кошмара.

Хотя чего еще от наемного убийцы ждать?

В кухне было темно, да и везде в доме только какая-то дежурная лампочка горела, ну и она свет особо не включала… Черт знает, чего опасалась. Не хотелось внимания привлекать.

Медленно закрыв холодильник, у которого стояла минуты три, так и не решив, настолько ли голодна, чтобы что-то выбрать, повернулась и глянула на Дреда… Надеялась, что вышло свысока и холодно, но, стоило встретиться с ним глазами — и сразу становилось понятно, что ей слишком далеко до такой вот степени отмороженности, которая у мужчины, кажется, «по умолчанию» установлена.

Вопрос его она не поняла, и по внешнему виду не могла догадаться о контексте. А вот о том, почему он не спит в начале первого ночи, задумалась. Правда, может, человек просто «сова», частенько же бывает. Она вот, судя по всему, тоже в ночной организм превращается.

— Не уверена, что голодная, ничего особого не хочу, — пожала плечами, решив, что о вкусовых предпочтениях.

— Так ясное дело, что при ломке есть и не хочется, — хмыкнул Дред, но тон его оставался таким же ледяным и будто вообще не живому человеку принадлежал.

Несмотря на холод, который по всему дому кондиционер разгонял, одет Дред был в летние джинсы и майку. Видимо, жаркий парень, устроил тут морозилку. Алине вот хотелось на себя еще одну кофту натянуть.

— По тебе ж видно, что в дугу скручивает, колотит. Вот и спрашиваю, на чем сидишь? С силовиками не смогла договориться, чтобы снабжали дозой? — оперевшись на косяк плечами, которые, казалось, только боком и могли бы пройти через проем двери, добавил.

И как ввинчивается взглядом ей в голову, всматривается. Елки-палки! Натурально лоб болеть начал, хоть и понимала, что сама себя накручивает.

— Я не употребляю наркотики, — невольно фыркнула, даже как-то вяло улыбнувшись такому предположению.