«Линией Мажино» им в морды потыкал. Был тут такой французский укрепрайон, который считался самым мощным и неприступным в мире. Его французы построили на границе с Германией. Для защиты. Кучу денег и времени на это угрохали. А немцы взяли и не стали штурмовать «Линию Мажино». А просто ее обошли, пройдя с севера через лесистые холмы Арденн. Кстати, все военные эксперты Европы тоже тогда в один голос утверждали, что Арденны непроходимы для военной техники. И все им верили. И какой же был шок для всех, когда немцы прошли через эту «трудную» местность. И мало того. Они как-то умудрились протащить через непроходимый лес еще и танки. И потом очень быстро Франция капитулировала. Не помогла ей неприступная «Линия Мажино». И в ситуации с Сингапуром произойдет то же самое. Тут также англичане понадеются на неприступность этой военно-морской базы со стороны моря. А враг придет с другой стороны. Где нет никаких укреплений. Вот такие пироги с котятами!

Не сумев достучаться до дубовых умов местных вояк, я задумался. Надо же что-то с этим делать? И придумал. Зачем мне действовать самому? Зачем в одиночку бороться с косностью и консерватизмом британских военных? Я же всегда по другому действовал. Вот и теперь попробую порешать вопрос в своем фирменном стиле. Говоря о том, что я все еще переписываюсь с людьми из британской военной верхушки. Я не кривил душой. Действительно пишу и получаю ответные письма. Только я забыл сказать, что переписку я веду с одним человеком. Королем Великобритании Георгом Шестым. Мы с ним как-то быстро сошлись на фоне любви к авиации. Это когда я был в Британии и участвовал в ее защите от немецких авианалетов. Вот там король меня и заметил. Мне он показался нормальным мужиком. Правильным. Без гнили и чванства. Тем более, что он и сам был бывшим военным летчиком, который даже воевал в Первой Мировой войне. Да, вот такой сейчас у Великобритании монарх имеется. Боевой. В общем мы с ним довольно часто виделись. Когда меня в очередной раз награждали британскими орденами за сбиваемых немцев. И нормально так общались. Впрочем, набиваться в друзья к английскому королю я не спешил. Я же не такой дурной как другие попаданцы. Это те с грацией бегемота могут с ходу начать «дружить» с сильными мира сего. Могут сразу же начинать давать умные советы товарищу Сталину и лидерам других стран. Но я то не такой. Поэтому я очень сильно удивился, когда получил от короля Георга письмо. Оно меня догнало уже в Австралии. Британский монарх интересовался моим здоровьем. Довольно искренне интересовался. Ему сообщили о моем ранении. Вот он и хотел узнать об этом побольше от меня. Я тогда конкретно так подзавис. А потом решил плюнуть на все и ответить на письмо Георга Шестого. Правдиво и со всеми подробностями описал, как меня сбили. Как я лежал посреди пустыни и ждал смерти. Как пришло мое неожиданное спасение в лице молодого араба.

Вот так наша переписка и началась. Раз король Георг хочет общаться, то я этому противиться не стану. Он, вроде бы, адекватный представитель британской элиты? Это вам не интриган Черчилль, для которого я был только пешкой в политической игре. Вот этот «британский боров» обо мне сразу же забыл, списав меня со счетов. Ну, и хрен с ним. А с Георгом мне было приятно общаться. Я с ним переписывался просто так. Из интереса. И только сейчас решил скинуть на него эту вот проблему. В своем письме подробно описываю все, что я увидел и узнал в Сингапуре. Выражаю свою глубокую озабоченность отвратительной системой обороны этого важнейшего форпоста Британии в данном регионе. И наплевательское отношение местного командования к этому вопросу тоже сюда приплел. В общем, вывалил на бедного Георга Шестого сразу все, что наболело. Может быть, он на это хоть как-то среагирует? Проблему то перед ним я обозначил. А дальше уж ему решать, что с этой информацией делать. Если захочет, то напряжет там кого надо. И я надеюсь, что в этой реальности японцам придется сильно поднапрячься, чтобы взять Сингапур штурмом. Со своей же стороны я сделал все, что мог. И теперь умываю руки.

Глава 3

Встреча с легендой

— Это правда, гер Матросов, что вы сбили сто самолетов? — спрашивает Рихард Зорге, приподняв свой блокнот и готовясь записывать каждое мое слово.

— Ваши сведения немного устарели, господин Зорге, — с улыбкой отвечаю я. — В данный момент на моем личном счету имеются уже сто три сбитых самолетов противника.

— Ого! — пробормотал мой собеседник строча в своем блокноте. — Это очень солидная цифра. И все эти самолеты были немецкими? Все, что вы сбили?

— Нет, не все из сбитых мною были немцами, — спокойно отвечаю я. — Были там еще итальянцы, японцы и финны. Не только с немцами мне приходилось встречаться во фронтовом небе. Я ведь воевал не только в этой Большой Войне, которая идет сейчас в Европе. Но подробно об этом я рассказывать вам не стану. Секретная информация.

— Понятно, гер Матросов, а что вы можете сказать про немецких летчиков, с которыми вам приходилось сражаться?

— Хорошие пилоты. Профессионалы своего дела. С ними всегда было не просто воевать в небе.

— А какие из летчиков были для вас наиболее трудными противниками? То есть из какой страны?

— Думаю, что немцы. Да, немцы были самыми сложными противниками.

— Но сбили то вас итальянцы?

— Это так. Но там сразу несколько неблагоприятных для меня фактов сложились в единую картину. И самое главное — в тот момент у меня техника отказала. Мотор моего истребителя начал барахлить. Винт потерял тягу, и я невольно подставился под огонь итальянского воздушного стрелка.

— Значит, вам тогда просто не повезло?

— Да, мне не повезло. Такие досадные неприятности могут случиться с любым летчиком. Даже самые опытные асы не застрахованы от отказов техники. И могут погибнуть в нелепой авиационной катастрофе. Авиация — это очень опасное занятие. Даже когда нет войны, пилоты гибнут. А на войне из-за поломок самолетов это случается чаще. Но все же тот итальянец молодец. Не растерялся и подстрелил меня.

— Вы хвалите того итальянского бортстрелка, который вас сбил?

— А что тут такого? Он молодец. Чисто сработал. Увидел возможность меня сбить. И воспользовался ею. Его можно только поздравить с этой победой.

— Хм! Вы меня удивили, гер Матросов.