Ричи посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я поняла, что игра зашла слишком далеко — пора было вмешаться.

— Видите ли, — робко пропищала я. — Все не совсем так, как кажется.

Все трое недоуменно уставились на мою скромную персону.

— Видите ли… э-э-э… этот мужчина — мой бывший муж.

— И вы молчали?! — грозно рявкнул на меня мой спаситель. — Он домогался вас, хотел изнасиловать? Или избить?

— Нет, — промямлила я. — Он меня поцеловал…

Офицеры переглянулись между собой и громко засмеялись. Однако моему спасителю было совсем не до смеха. Он сердито посмотрел на полицейских и отчеканил:

— Я Коул Лонберг, полицейский детектив. Рад, что вам так весело, но по милости этой дамочки я только что избил ни в чем не повинного человека. Так что, — покосился он на Ричи, — вы свободны. А ваша бывшая супруга проедет в участок, где ей придется подробно объяснить, почему она спровоцировала полицейских на агрессивные действия в отношении вас. Если хотите подать на меня жалобу, то я подробно расскажу вам, что для этого нужно сделать. Примите мои извинения, сэр.

Ричи открыл было рот, чтобы сказать моему спасителю пару ласковых, но его опередила я.

— В участок? Но за что? — уставилась я на полицейского. — Я же ничего такого не сделала, только закричала… Детектив Лонберг, я же не просила вас бить моего бывшего мужа…

— Вы спровоцировали. — Он посмотрел на меня своим неумолимым взглядом. — Я очень хорошо знаю таких дамочек. Вначале они пьют кровь из своих мужей, потом бросают их, а потом снова возвращаются, чтобы пить кровь и всячески издеваться.

— Я не возвращалась, — едва не плача, попыталась оправдаться я. — И не издевалась. Просто мне не хотелось с ним целоваться, только и всего. Послушайте, отпустите меня, — умоляюще посмотрела я на Лонберга. — Мне еще нужно встретить мою мать. Она сегодня приезжает в Брэмвилль и очень удивится, если узнает, что дочь встречает ее в полицейском участке. У нее даже сотового нет — я не смогу позвонить, чтобы предупредить ее.

— И правда, отпустите Ют, — заступился за меня Ричи. — Вы, конечно, неправы, что не разобравшись съездили мне по лицу, но я не буду подавать на вас никаких жалоб. Ют просто пошутила, и все.

Я была благодарна бывшему, проявившему недюжинный такт и терпение. Но Коул Лонберг, детектив, решил, по всей видимости, быть непреклонным.

— Хорошенькие шуточки у вашей жены, — уставился он на Ричи, и в его глазах я прочитала: ну ты и тряпка! — Мне плевать, что вы все это терпите, и также плевать, подадите вы жалобу или нет. Но она, — перевел он на меня свой гневный взгляд, — в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем вопить «маньяк!» и звать на помощь.

— Говорю же, она пошутила.

— Между прочим, я его бывшая жена, — ни с того ни с сего решила уточнить я.

— Бывшая, будущая — плевать, — холодно констатировал Лонберг. — Вы нарушили общественный порядок, мэм. Будьте добры проследовать за нами.

— Черт возьми, — разозлилась я. — У вас по берегу бродят какие-то странные личности, и никого это не волнует. Зато меня вы готовы забрать за какую-то глупую шутку.

— Какие еще личности? — покосился на меня Лонберг.

— Какая-то девушка с разрисованным телом и пакетом в зубах, — пробормотала я, уже жалея о том, что вообще заикнулась об этом.

Лонберг скептически усмехнулся.

— Ну конечно! Она тоже напала на вас и пыталась изнасиловать? Да вас, мэм, не в участок, а в кое-какое другое заведение следовало бы отправить.

— Вы не посмеете, — покачала я головой. — Я, между прочим, писательница.

Улыбка на лице Лонберга расцвела пышным цветом.

— Ах, вы еще и писательница? Вы слышали, господа? — покосился он на офицеров, наблюдавших за нашей перепалкой. — По-моему, у дамочки не все дома. Вам так не кажется?

— Она действительно писательница, — напомнил о себе Ричи. — Юстиния Олдридж. Ее книги лежат в каждом книжном магазине, так что я не советовал бы вам везти ее в участок, если, конечно, вы не хотите стать каким-нибудь жутким персонажем в одном из ее будущих романов.

— Черт меня дери, как же мне страшно, — расхохотался Лонберг. — Теперь уж точно повезем ее в участок — больно интересно почитать, чего она о нас, безграмотных полицейских, накалякает… Ну что, миссис Олдридж, пойдете сами или силком вас тащить?

— Мисс Олдридж. — Я едва не заскрипела зубами от злости и досады. Мой спаситель оказался обыкновенным дубиной-полицейским.

Сама виновата — подумала я, садясь в полицейскую машину. Из-за моей глупой шутки лицо Ричи напоминает помятый персик, а мама будет долго ждать меня вначале на вокзале, а потом на крыльце моего дома. Если, конечно, Яки не выберется из подвала и не решит заглянуть ко мне.

Освобожденный Ричи пытался поехать со мной, но ему довольно доходчиво объяснили, что места в машине нет, а жалобу он может подать только завтра утром, когда откроется соответствующий отдел.

Ричи крикнул что-то вдогонку отъезжающей машине, но я не расслышала. Мне показалось, он кричал что-то насчет поезда.

Я была зла не только на себя, но и на Ричи. В конце концов, кто его просил следить за мной, хватать меня за руки и лезть целоваться… Надо было кому-то звонить, и я набрала номер Энн. Но мой благородный рыцарь, детектив Лонберг, поспешил отобрать у меня телефон, сообщив, что нарушителю положено звонить только адвокату.

— Черт, я и звоню адвокату, — еще больше рассердилась я.

— Ничего, позвоните из участка. Я же не допрашиваю вас по дороге, верно?

Жаль, я плохо знаю законы, а то сама бы написала на него жалобу…

Меня отвезли в участок, где Лонберг решил заняться мной лично.

— Пойдемте в мой кабинет, — приказным тоном заявил он мне.

— Еще наручники наденьте, — огрызнулась я.

— И надену, если понадобится, — невозмутимо сообщил мне Лонберг. — Ладно, не волнуйтесь вы так. Напишете объяснительную — и дело с концом. Надо же мне как-то обезопасить себя на тот случай, если ваш супруг решит подать на меня жалобу или пойдет в суд.

— Бывший супруг, — сквозь зубы процедила я, поднимаясь по лестнице. — Вот, оказывается, в чем дело. Вы всего лишь пытаетесь прикрыть свою шкуру…

— Подбирайте выражения, миссис Олдридж.

— Мисс Олдридж — я уже устала вам повторять.

— Вы так старательно подчеркиваете свой статус незамужней женщины, — хмыкнул детектив, открывая передо мной дверь, — и так часто напоминаете, что были замужем, что у меня, честно говоря, возникают большие сомнения в том, о чем вы говорили на берегу.

— В чем это? — уставилась я на Лонберга.

— В том, что его поцелуй так вам не понравился.