Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Квадратный главарь, не смотря на рассеченную ладонь, с ревом бросается ко мне, замахиваясь копьем в здоровой руке, я делаю мгновенный выпад и самый кончик меча входит ему в шею, после чего я еще успеваю отбить летящее мне в грудь копье в сторону.
Да, моя скорость такая же, как и в той жизни, которая оборвалась на Земле, поэтому эти полувоины со вторыми и третьими уровнями для меня, как трава под косой. Убивать их я не хочу, поэтому пока придерживаю свою руку, хотя, главному у них должно повезти, чтобы в обоих ранах не началось заражение крови, и он тогда выживет после сегодняшней стычки.
Только, зачем ему выживать? Чтобы пустить погоню нам вслед? Или выстрелить в спину? Не наш вариант, не то, что требуется нам, однозначно.
Оставшийся с копьем ополченец пока побаиваются кидаться на меня, понимая, что я слишком силен для них и не хочет подставлять бок нашему лучнику, даже вождь больше не кричит, просто пытается зажать горло и разрубленную ладонь и у него это плохо получается, кровь сочится ручейками из ран и уже пора оказывать ему помощь, хотя бы, просто туго перебинтовать раны.
Норль уже выстрелил и по второму лучнику и теперь ему не так повезло, как с первым стрелком, парень получает стрелу прямо в сердце и уже точно не жилец. Наверно, неудачно дернулся в момент, когда напарник спустил тетиву. Я вижу его тело, лежащее на земле за ногами ратников и понимаю, что это первый убитый за сегодня. В отличии от его напарника, стонущего над раненым плечом, пробитым насквозь и бросившим свой лук.
Пока мы держались без смертоубийства, что там случилось у Норля, рука дрогнула или надоело ему ломать комедию, может и стрелок не вовремя дернулся в сторону. Это уже не важно и не должно нас отвлекать от схватки.
С другой стороны, нас пытаются всерьез убить, очень прямо стараются и чего жалеть кого-то?
Да, не успели мы пристать к берегу, как уже ведем через десять минут небольшое сражение за свою жизнь, которое изначально началось из-за нашего слишком дорогого трофейного добра и странно неуважительного отношения первого крепыша к нам. Явно, что местные намеренно искали повода зацепить нас и просто убить потом, без долгих разговоров.
Ну, в лучшем случае ограбить и побить до полусмерти, вот так я это вижу.
За кого-то не того они нас приняли, похоже, иначе, откуда эти сравнения с трусами и ворами.
Однако, вожак еще не сдался и армия его внимательно, как оказалось, следит за его жестами и командами. Пусть и истекая кровью, он крикнул какую-то команду и потащил оставшейся здоровой рукой нож из ножен на поясе. Все четверо воинов вцепились в свои ножны тоже, бросили в меня почти одновременно гроздь ножей и еще двое из них кинули по второму разу, самые запасливые оказались.
Поняв, чем мне это грозит, я присел и закрыл лицо руками, по которым прилетело четыре раза и еще два раза ударило по панцирю. Очень пожалел в этот момент, что еще не одел перчатки, которыми мог бы закрыть лицо гораздо лучше, но, мне повезло, с расстояния в три метра никто слишком сильно не промахнулся, не задел меня по уху, например. Броня на руках все удары отразила, один нож только вошел между плотно сомкнутыми локтями и едва не уткнулся мне в лицо.
Нет, эти мужики точно хотят смерть свою увидеть! Именно здесь и сейчас!
После дружного броска ополченцы отчаянно кинулись ко мне всей толпой, даже те двое, которые остались без наконечников копий. Напрыгивают на меня, тыкают в мою сторону обрубками своими и страшно орут для храбрости, мешая добраться до меня вожаку и четвертому воину.
Очень сплоченная охрана поселения, лучшие его бойцы, которых успели поднять мальчишки за пять минут.
Лучшие, но, все же изрядно глупые. Ведь, увидев нас с Норлем, его с луком, меня с мечом, должны были задуматься, что не зря я держу в руке такое редкое в этих местах оружие. Наверно, владею им достаточно хорошо, как и мой товарищ управляется с качественным луком.
Обезоружить сильно перегнувших палку ополченцев суровыми ударами по самим копьям и их остаткам, еще по глупым головам — с моей высокой скоростью владения тяжелым мечом это оказалось бы не так и трудно, только, последний оставшийся вооруженным копьем и еще не раненым воин получил стрелу в висок от Норля, уткнулся в доски причала и затих.
Вожак с парой оставшихся бойцов сразу остановились в растерянности, понимая, что дальнейшими прыжками в мою сторону только подставляются под стрелы напарника.
Зато, оглушенные нами ранее парни, наконец то уже пришли в себя, теперь решили помочь своим и с криками отчаяния бегут к Норлю, один поднял пару далеко отскочивших от моей защиты ножей, второй выломал жердь, ограждающую ступени и с этим оружием в руках мечтают сойтись с ним врукопашную.
Только мой приятель не стал слушать чужие пожелания и хотения, просто цинично расстрелял с малого расстояния лишенных кольчуг парней из лука, два раза натянув тетиву и оставив валяться одного рядом с другим на берегу реки.
Начавший вроде успокаиваться из-за потери крови вожак заорал еще страшнее и бросился к Норлю, двое оставшихся мужиков снова прыгнули ко мне, прикрывая его спину и теперь я не стал сдерживаться.
Раз уж кровь пущена и четверо мертвецов появилось в этом поселении за последнюю минуту, какой смысл оставлять в живых оставшихся?
Ничего уже не изменить, смерть начала свою страшную пляску и помеченные ее знаком все равно должны умереть, что-то такое мне рассказывал Норль позавчера, про верования и привычки своего мира.
Чтобы они запомнили нас и смогли рассказать подробно наши приметы всем союзным племенам, поселениям и в единственном здесь городе?
Нет никакого смысла в этом, поэтому я ускорился, отмахнулся два раза и оба защитника упали на землю, зажимая рассеченные шеи, перешагнул через них, собираясь помочь приятелю и успел увидеть, как вожак заваливается на спину, а из его глаза торчит стрела.
Значит, мой приятель присмотрел его кольчугу, ему она тоже окажется впору, даже поверх пластикового панциря.
Все, берег усеян телами, мертвыми