Красные от слез глаза накрыла фильтр-пакетиками от ромашкового чая. Бабушка суетится, накладывая варенья в пиалки, заваривая свой фирменный чай и совершая прочие приготовления к вечерней трапезе. Она это очень любит. Всегда говорит, что так чувствует себя нужной. Объяснять, что она нужна нам просто так, просто потому что она это она, бесполезно. Поэтому все смирились и получают удовольствие.

-   Ну и? Что у тебя случилось? - интересуется она.

-   Бабуль, все хорошо, не переживай, - ну, а что я ещё могу сейчас сказать.

Рассказывать, что меня уволили и по какой причине, так она ж за сердце схватиться. Дальнейшие события этого дня тоже не радужны, и нет смысла портить ими наши посиделки.

- Ну да, ну да, вот именно с такими глазами и утверждают, что все отлично, - иронизирует мой самый прозорливый человек, - ладно, сама разберешься, да? Если что, я всегда рядом.

Киваю в знак согласия и благодарности за понимание. Хватаюсь за чашку с душистым напитком, делаю глубокий вдох, прикрываю глаза и... О да, это неповторимое чувство покоя и умиротворения. Запах лета и беззаботности детства. Глоток. По телу растекается тепло. Мысли постепенно перестают бродить по извилинам, выстраиваются в стройные ряды умозаключений и понимание жизненных позиций. Все съев и выпив, окончательно пришла в себя. Решив последовать житейской мудрости, что утро - вечера мудрее, наведя идеальный порядок на кухне, отправляюсь спать.

Телефон, оставшийся лежать в прихожей в рюкзаке, так и не издал ни одного звука. В сердце опять кольнуло иголочкой разочарования, как будто и впрямь все было всерьез.

- Хм-м-м, Ляля выросла и в сказки не верит, - повторяю для себя эту мантру, пара дыхательных упражнений, а то, что-то слез слишком много за сегодняшний день.

Завтра спешить никуда не надо, значит сплю не только я, но и будильник. Падаю на кровать, зарываясь лицом в подушку, как в детстве, чтобы спрятаться от страхов и серьёзных решений. Усталость, накопившаяся за весь день со всеми его выкрутасами, дала о себе знать. Я провалилась в такой целебный, крепкий сон без сновидений.

Противное дребезжание прерывает мой сеанс сонотерапии. Приоткрыв глаза, не до конца пришедшим в себя сознанием, улавливаю, что на дворе глубокая ночь, согласно времени на электронных часах с подсветкой, стоящих на той же тумбочке, с которой, так настойчиво раздается гудение. Прерывается. Отлично, дошло, что нормальные люди спят сладким сном в такое-то время. Опускаясь назад на подушку, и плотнее укутываясь в кокон одеяла, намереваюсь вернуться к «курсу лечения».

Не получается. Настойчивая вибрация телефона возвращает в реальность. Протягиваю руку и нахожу этого «динозавра» электронных технологий. А как его ещё назвать, ему уже три года, столько не живут современные средства связи, точнее они-то может и живут, только уж очень быстро устаревают. Откидываю крышку чехла в желании быстрее нажать на кнопку «отбой» и, вообще, перевести в режим «В полёте». Но палец зависает над экраном, глаза от удивления распахиваются так широко, что аж веки больно. Имя настойчивого абонента ввергает в шок. Мысли в голове мечутся как шарик пинг-понга между ракетками соперников. «Ответить и послать на фиг» или «Сразу послать, забросить номер в чёрный список»? Вот эти два, по сути одинаковых решения, но с возможностью кардинально разных вариантов дальнейшего развития событий, терзали меня. Закрываю глаза и тыкаю наугад, пусть судьба сама решит. Громкое: «Ляля? Ляля, это ты?» наглядно показывает, что видимо, придётся слать словесно.

Подношу телефон к уху и ещё хриплым ото сна голосом отвечаю:

-   Не ори, я тебя прекрасно слышу.

-  Что-о-о? - возмущается он, как будто имеет на это право, - Ляля, я сейчас не то, что орать имею право, я сейчас ещё приеду и выпорю тебя. Ладони чешутся пройтись по твоей аппетитной попке парой увесистых шлепков!

Дар речи пропал, здравый смысл в отключке, глаза на лбу от такой наглости.

- А ты ничего не попутал, дорогой, - стараюсь не повышать голос, но все же поставить на место зарвавшегося нахала.

-     Малыш, я весь извелся, звоню, ты трубку не берёшь, я уже хотел знакомых из органов напрячь, - выдыхает он и такое чувство, что с этим выдохом и все напряжение выходит.

Он, что и впрямь переживал? Сердце замерло... В горле пересохло, что это со мной? Тело слегка потряхивает. И шепотом выдавливаю из себя слова, что царапают мне горло:

-   Я тебе звонила, ты трубку не взял...

-  Да, прости, забыл телефон в машине, когда пошёл Ярика домой заводить. Думал быстро, но задержался, когда через двадцать минут увидел пропущенный, перезвонил, но ты вне зоны доступа. Бл’”

-   Я не слышала, - все тем же хриплым шепотом извиняюсь я.

В ответ тишина.

-  У тебя все хорошо? - спустя минуту, минуту длиною в час, за который я успела надумать проблем, и сама их решить.

- Да...

-        Я хочу тебя увидеть!

-   Прямо сейчас? - удивляюсь.

- Да. Мне надо тебя видеть, знать, что все в порядке. Диктуй адрес, я приеду.

-   Нет, Дема, не надо приезжать, во-первых, я живу не одна...

-   С кем? - мне кажется или в голосе звенят нотки злого собственника?

- С бабушкой, я живу с бабушкой, - спокойно отвечаю и продолжаю выкладывать доводы, - во-вторых, на улице глубокая ночь...

Мне опять не дают договорить, прервав:

-   Я все равно не сплю и не усну, пока не увижу тебя.

-   Хочешь фото? - предлагаю альтернативное решение данной проблемы.

-      У меня есть твое фото, - говорит так обыденно, как будто мы сто лет знакомы и фотографиями обменивается минимум раз в неделю, - сфотографировал, когда вы с Яриком в кафе спорили, чей пончик вкуснее, - и в памяти всплывает этот эпизод, а потом мы ещё и сахарной пудрой носы друг другу перепачкали. А Дема, как будто слышит мои мысли, - да, да, тот самый момент, где у тебя нос припудрен. Давай мне видео! А лучше видео-звонок!

-        Ты шутишь?

-        Нет, я вполне серьёзно, пять минут видео-звонка, и я не приезжаю.

-        Опять шантаж, хотя чему я удивляюсь - это твой любимый метод.

-        Ну, так что?

- Договорились, но за видео-картинку я не ручаюсь, - пытаюсь отговорить, но какой там, он уже отключился.

Ну что же, видео, так видео. Включаю ночник, усаживаюсь поудобнее, натягиваю к подбородку одеяло.

Демьян

План был до безумного прост: закинуть брата домой, сдать, так сказать, с рук на руки и отчалить к себе. В родительском доме я нечастый гость, так, по праздникам и пару раз в месяц. Но ему не суждено было сбыться в той идеальной форме, что задумывалась. В холл вышла мать с перекошенным от злости лицом. И даже довольная мордаха младшего сына и его радостный крик, сообщающий о том, как весело он провел вечер и, что ему подарил Дед Мороз на празднике в саду, ни на йоту не изменила её настроя. Чую, сейчас будет «воспитательно-обвинительный» крик. Брат тихонько жмется к моей ноге, явно перебирая в своей маленькой умной голове, когда и где он успел накосячить. Да, он не ангел и порой такое выкидывает, но сегодня гнев не по его душу.