Когда сказал неотрывно следить за Уинтер, я не это имел в виду.

Она разворачивается, до сих пор сжимая волосы в кулаках, благодаря чему ее руки прикрывают груди, но я замечаю тонкую белую вуаль, спадающую на ее лицо, и мое сердце как будто пропускает десять ударов. Это часть костюма для предстоящего шоу. Уинтер репетирует в вуали, чтобы привыкнуть к ней.

Меня всерьез бесит то, что она танцует в таком виде, зная о моем отсутствии. Девушка опускает руки, покачнувшись вбок, снова их разводит и кружится. Ее растрепанные волосы, полупрозрачная ткань на лице, идеальные груди, кожа…

Боже, Уинтер чертовски бесподобна. И в ней навсегда останется некий налет невинности. В небе раздается раскат грома. Мне уже безразлично, злится ли она и почему. Я хочу оказаться в этом бассейне.

Направившись к холодильнику, достаю с подноса сэндвич, вытаскиваю разделочный нож из блока, разрезаю квадратный ломтик хлеба пополам, по-прежнему с ножом в руке выхожу во двор и откусываю кусок.

Дэвис сразу же замечает меня, выпрямляется и тушит сигарету ботинком. Я смотрю на Уинтер, стройное тело которой изгибается, умело меня дразнит, как всегда. Мой член набухает в брюках. Бросаю взгляд на охранника. Готов поспорить, что у него тоже стояк.

Парень прокашливается.

– Вы приказали не спускать с нее глаз ни на минуту.

Снова откусив сэндвич, провожу лезвием ножа по кованому забору, чтобы соскрести горчицу.

– Извините, сэр. – Краем глаза вижу, как он опускает голову и пятится, собираясь уйти.

Но я его останавливаю.

– Отдай мне свой ремень.

Дэвис замирает.

– Сэр?

Я вонзаю нож в стоящий передо мной цветочный горшок, по самую рукоять погрузив металл в землю.

Он вновь прочищает горло, после чего слышится звон пряжки. Дэвис быстро снимает свой кожаный ремень и протягивает мне.

Забрав его, говорю:

– Если еще раз оскорбишь мою жену, я поеду с сыном на рыбалку и использую твои глазные яблоки в качестве наживки.

– Да, сэр.

Уинтер не виновата. Время позднее, она у себя дома и имеет полное право рассчитывать на уединение.

Я выбрасываю остатки еды в кусты и продеваю ремень в пряжку.

– Иди домой.

Спустя мгновение дверь черного хода открывается и закрывается, а я подхожу к бассейну.

Дождь, темнота, мы окружены деревьями… Неторопливо и спокойно приближаясь к ней, я словно возвращаюсь в детство. Мне нравится прятаться с Уинтер под открытым небом.

Она медленно танцует, ее движения плавные и томные. Не следуя определенной хореографии, девушка импровизирует под тихую навязчивую мелодию, доносящуюся из домика у бассейна. Ее влажная кожа блестит в тусклом освещении. Не отрывая от Уинтер взгляда, я раздеваюсь, бросаю вещи на землю и с ремнем Дэвиса в кулаке прыгаю в подогретую воду. Перестав двигаться, она поворачивает голову, когда слышит всплеск, однако не разворачивается лицом ко мне и ничего не говорит.

Уинтер знает, что это я.

Капли мерцают на ее лопатках. Дождь хлещет по моей голове и рукам.

Я останавливаюсь у нее за спиной. Макушка Уинтер достигает моего подбородка.

– У меня есть кое-что для тебя, – наклонившись, касаюсь губами ее уха. – Хочешь?

Но она отворачивается.

Вздернув бровь, я расширяю петлю ремня.

– Ты, должно быть, очень рассержена. Я звоню – ты не отвечаешь. Присылаю цветы… гребаные цветы, Уинтер… и даже эсэмэски в ответ не получаю. Запускаю камеры видеонаблюдения, а ты их отключила…

Девушка все еще отказывается обернуться.

Я накидываю ремень ей на шею и затягиваю его. Ее тело врезается в мое.

Уинтер ловит ртом воздух. Опустив глаза, вижу, как ее груди часто вздымаются и опадают.

Снова наклоняюсь и рычу ей в ухо:

– Что я такого сделал, а?

Она резко разворачивается, из-за чего конец ремня выскальзывает из моих пальцев и отплывает в сторону.

Стиснув зубы, наблюдаю за Уинтер. С непокорным выражением на лице девушка опять останавливается, выпрямляется и держит руки на поверхности воды перед собой, чтобы почувствовать, откуда я подойду.

Свободная часть ремня свисает вдоль ее спины. Я едва могу разглядеть ее глаза, зато вижу розовые губы и то, как она тяжело дышит сквозь мокрую вуаль.

– Не разговариваешь со мной? – спрашиваю, начав кружить вокруг нее. – Хм-м-м… Наверное, я сделал что-то очень плохое.

Волосы Уинтер липнут к одной груди, и я буквально ощущаю их своими губами.

Мне плевать, по какой причине она злится, потому что я хочу затащить ее в нашу постель.

– Иди сюда, – говорю ей.

Однако вместо этого девушка отдаляется, ощутив мое приближение.

– Иди сюда, Уинтер, – повторяю более твердо.

Мы оба ходим по кругу. Капли дождя танцуют по поверхности воды, отбрасывают брызги на ее живот. Каждый сантиметр ее кожи промок, а у меня во рту внезапно пересохло.

– Сейчас же.

Она лишь слегка вздергивает подбородок, настырно не размыкая губ.

Я улыбаюсь в надежде, что Уинтер все услышит в тоне моего голоса, потому что мое терпение на исходе, черт побери.

– Твоя сестра приходила, когда ее звали, – произношу с издевкой.

И дело сделано. Ее ледяной фасад дает трещину, глаза округляются, затем вспыхивают яростью. Вскинув руки, она пытается обрызгать меня.

Бросившись вперед, пока Уинтер отвлечена, я хватаю ее и забрасываю себе на плечо.

– Что за взбалмошная девчонка, – ворчу, шлепнув ее по заднице. – Почему я не предпочел ту, с которой проще? Нет же, захотел эту.

Я обвиваю ее руками, только Уинтер выпрямляется, обвив меня ногами и упершись в мою грудь, и хмурится на меня сверху вниз.

Высунув язык, слизываю воду с ее живота. Она испускает стон, но все равно отворачивает голову с напускной непокорностью.

Мой член в полной готовности. Хотя это забавно. Как бы Уинтер ни бесила меня, я втайне этим наслаждаюсь. Мне нравятся сложности. Я прикусываю ее кожу. Девушка закрывает глаза и впивается ногтями мне в плечи.