– Возгорание на спардеке!

И взведённый пружиной доклад сигнальной вахты:

– Наблюдаю пожар на «Пересвете»!

И радостный противовес:

– Взрыв на «Микасе»!

Стреляли как могли, не лучше и не хуже, нежели там, в неведомой им реально-нереальной истории.

И не суть, что шестидюймовки за неэффективностью этого калибра по толстокожим броненосцам теперь не частили по «Микасе» и другим его «английским товарищам»[4]. Нет-нет, да и всё равно постреливали!

Не было теперь такого ярко выраженного нажима на японский флагман главным калибром, рассредоточив огонь десяти- и двенадцатидюймовок на все четыре вражеских броненосца.

Что характерно, это не изменило особо статистику (и случайность!) попаданий – просто теперь не мешали друг другу, сбивая пристрелку всплесками мателотов. Придерживались, как минимум старались, определённой системы: пристрелявшись на схождении по «Микасе», русский флагман сигналил на идущий следом мателот все выработанные данные по дистанции и углу наводки.

Пройдя траверз первой мишени, продолжая ещё достреливать из кормовых орудий – «достать самого Того», старший артиллерийский офицер «Цесаревича» уже нащупывал, вводил в приоритет своих орудий следующего в японской линии – «Асахи».

Затем «Ретвизан» и следом очередной вступающий на место корабль колонны принимал эстафету, выцеливая уже без грубой пристрелки и куда как точнее.

Не всё проходило, как бы оно хотелось, как было на репетиции, но маленькие удачи стали накапливаться буквально с первых минут этой скоротечной девятиминутной сшибки на контргалсах.

«Цесаревич» уже сам успел схлопотать не меньше пяти снарядов.

Бледный Витгефт на каждый ответный залп носовой башни размеренно постукивал по рубочной обшивке, не замечая боли в крепко сжатом кулаке, костеря плохой обзор, выглядывая силуэты японских кораблей, всё дожидаясь – не взметнётся ли столб дыма, не полыхнёт ли удачным попаданием.

И всё казалось, что свои комендоры не достают, недопопадают, не дотягивают до скорострельности и точности проклятых узкоглазых! «Эх… без навыков и тренировок за время стоянки на внутреннем рейде Артура многому не научишься! И слишком быстро всё происходит… и слишком скоро в прицелах уже следующий во вражеской линии!»

«Цесаревич» уже прошёл траверс четвёртого в строю японского броненосца, когда адмирал дождался вожделенного и явного результата своего огня – кормовой мостик «Сикисимы» окутался дымом и оранжевыми языками пламени.

«Попали, черти!» – восхитился.

И тут же донёсся радостный довесок от сигнальщиков, углядевших:

– Видим взрыв на «Фудзи»!

Следующими за полыхнувшим пожаром «Сикисимой» в японской колонне шли броненосные крейсера.

«Вот они, крейсера-„итальянцы“ – это доступная добыча, коей при удаче можно причинить немало вреда, порази под дых двенадцати дюймовым! Кто там первым – „Ниссин“ или „Касуга“?»

– «Касуга», – известил вооружённый зрительной трубой Матусевич, словно услышал немой вопрос командующего, – у него носовая одноорудийка.

– Всем бортовым залпом, – негромко приказал Витгефт, словно боясь спугнуть накатывающий на линию огня крейсер, – прямо по «Касуге» – пальба!

Практически без каких-либо пауз орудия перенесли огонь на новую цель. Кроме, пожалуй, кормовой башни, ещё досылающей на отходе по «Сикисиме». И японский крейсер буквально скрылся во всплесках. Вдобавок к обстрелу подключился «Ретвизан», жахнув носовыми.

– Глядите!..

На мгновение, выйдя из-под накрытий, «итальянец» показал свой изъеденный снарядами борт. Но не это так обрадовало сигнальщика – уродливо торчащий огрызок ствола носовой башни, которая курилась дымом, и покосившаяся единственная мачта, угрожавшая вот-вот завалиться… Крейсер рыскнул влево, по всем признакам сбросив ход, выходя из строя, тем самым и из-под накрытий, сбивая пристрелку.

Впрочем, при всём желании старарт уже выкрикивал:

– Переносим огонь на следующий в линии!

«Ниссин», с которого увидели проблему на «впередиидущем», вынужденно покатился вправо, опасаясь вскоре столкнуться с мателотом, тем самым сближаясь с русским строем… и будто по случайности налетел на серию недолётов!

Досадно, что шестидюймовок…

Заплясавший на шканцах пожар вызвал громкое «ура», докатившееся эхом до машинных и кочегарских внутренностей флагманского броненосца!

А между тем «Цесаревич» уже практически покинул сектор для оптимальной стрельбы. Ещё лаяла редким рыком кормовая башня, но капитан 1 ранга Иванов приказал «задробить», не без досады мотивируя:

– Только снаряды разбрасывать попусту.

Там, по корме, позади флагмана, эстафету по «итальянцам» приняли «Севастополь» и «Полтава». В том числе зацепились… сцепились в драке концевые крейсера, издалека, мелко и осторожно покусывая подранков.

* * *

Сейчас, на данный горячительный момент, когда надежда отделаться «малой кровью» истекала этой самой кровью, Хэйхатиро Того предпочёл традиционным японским проклятиям скупую английскую брань, которую неизбежно подцепил в кадетские годы, как… как неприличную болезнь в одном из борделей Портсмута.

Чужеродные слова не вышли дальше гортани, застряв где-то за кадыком, не уронив достоинства перед подчинёнными, не покоробив слух сэра Уильяма Пэкинхема отвратительным акцентом, который всегда появлялся у Хэйхатиро в гневе.

А гневаться было от чего.

Несмотря на всю выучку и упорство… как бы ни безупречно маневрировал 1-й броненосный отряд, «белый варвар» – адмирал Витгефт, который (что уж тут говорить) не воспринимался как достойный противник, который управлял своей эскадрой в самой элементарной, едва ли не топорной манере, совершенно непостижимым образом сумел сохранить неуязвимые и выгодные позиции.

Девять же последних минут на встречных курсах для Того оказались неприятным откровением – русские последовательно прошлись по его бронированной колонне весьма точным и чувствительным огнём… никого не обделив.

На контркурсе «белый» адмирал его не только обыграл, а уходил в разрыв дистанции. И теперь всё надо было начинать сначала.

Понимая необходимость как можно быстрее совершать очередной эскадренный разворот и бросаться вдогон, Того всё же не удержался и приказал склониться на два румба вправо, рассчитывая потрепать хвост колонны противника, где ютились бронепалубники.

Их быстро и удачно накрыли – эти «худосочные» концевые крейсера (хоть дистанция и была весьма велика), вынудив круто отвернуть и на полном ходу уходить из-под обстрела. А Хэйхатиро не без удовольствия отметил, как дважды был поражён крейсер «Аскольд», у которого слетела одна из труб после метких выстрелов «Сикисимы».