Корделия в тот момент чувствовала себя намного лучше Брендана. На самом деле, как только она поступила в Бэй Академию, она чувствовала себя в школе лучше чем дома. Но ее это не тревожило. Для нее это место стало возможностью вновь открыть себя. В старой школе ее знали как тихую девочку, которая все время читает или как «старшую сестру Брендана», поскольку Брендан был достаточно популярным учеником, но здесь все было по-другому. В этой школе она возглавила программу индивидуальных занятий для учащихся.

Это было не так сложно, и вскоре ее программа начала работать. За первые две недели в Бэй Академии, Корделия заметила, что большинство новичков и учащихся второго курса находили репетиторов вне школы, что было неразумно, потому что учащиеся предпоследних классов и выпускники могли ничуть не хуже помочь им в обучении. Для них такие внеклассные самостоятельные занятия были нужны для мотивационного письма для поступления в университет, поэтому Корделии пришло в голову: «Почему бы не открыть программу, в которой учащиеся старших курсов могли бы помогать в учебе новичкам?»

Она пришла в офис студенческого совета и предложила свою идею. Там она встретила Прию, которая занималась финансовой работой, и ей понравилась Корделия и ее идея. Так Корделия вступила в студенческий совет или «круг школьных политиков», как его называли ученики. Однако, по мнению Корделии, эта программа не имела никакого отношения к политике школы и была открыта лишь «с целью содействия и поддержки учащихся». Корделия открыла программу за две недели, и она имела ошеломительный успех. За первые дни двадцать учащихся нашли себе репетиторов среди старшеклассников.

«Возможно, мое призвание — помогать людям», подумала Корделия, проходя мимо стенда со списком желающих принять участие в программе, который висел в корпусе для учащихся старших классов Дуглас-Крофт.

«Приятно чувствовать, что помогаешь людям. Так я меньше думаю о себе, об Уилле, и о всем произошедшем». Прия предложила ей выдвинуть свою кандидатуру в качестве президента класса в следующем году. Такое предложение вызывало у нее смешанные чувства — оно пугало и волновало ее, или, скорее, волновало, потому что очень пугало.

Корделия отправилась на свой первый урок истории, который вела миссис Мортимер, и села за парту в самом центре класса. Выключив все посторонние мысли, она погрузилась в учебу, с которой у нее никогда не было проблем… и тут она почувствовала на себе чей-то взгляд.

Ее охватило неприятное, беспокойное чувство. Оно уже возникало у нее пару раз в школе и дома, и каждый раз Корделия отвлекалась от своих дел, чтобы поймать этот взгляд. И в этот раз она замерла и стала искать тайного наблюдателя. Может быть, кто-то из одноклассников смотрел на нее? Она уронила ручку, чтобы посмотреть на сидящих сзади.

Вдруг она увидела в окне чью-то тень. Она не смогла разглядеть лицо, лишь темные очертания высокого человека, который мгновенно исчез.

Охваченная ужасом Корделия даже подскочила и, чуть помедлив, опустилась обратно на стул. С ее руками происходило нечто странное.

Все началось с ее вен. Обычно она не обращала особого внимания на вены, которые были почти незаметны под ее бледной кожей. Тем не менее, она никогда не видела на руках таких четко проступающих сосудов, разве только у стариков. И все же, теперь и у нее были такие вены: темные, толстые, выступающие над поверхностью кожи.

Ей казалось, будто она смотрит на себя со стороны: вены растягивались, становились еще толще, а кожа вокруг них усыхала и бледнела, в одно мгновение иссохнув настолько, что, казалось, вот-вот начнет отслаиваться, будто бы Корделия больна… или…

«Будто бы я старею», — подумала Корделия.

Должно быть, это кошмарный сон. На самом деле я не в школе. Все это игры моего разума. Это не я, меня здесь нет. Она перевернула свои руки ладонями вверх и увидела на них глубокие линии. Ее ногти стали расти, желтеть и темнеть от грязи. В этот момент она почувствовала пронзительный холод у себя в боку, словно там застряла ледяная пуля. Корделия согнулась пополам от боли и закусила губу, чтобы не закричать.

Ее руки начали изгибаться и теперь походили на угловатые мертвенно-серые корешки. Она вспомнила, как им на занятиях рассказывали про культуру Древнего Китая, где раньше девочкам перебинтовывали ступни, чтобы стопа приобрела форму «золотого лотоса», так высоко ценимую, но такую неудобную, что они не могли ходить. Теперь и ее руки принимали форму мертвенно холодных лотосов…

Она закричала.

Все обернулись. Корделия мгновенно спрятала руки под партой.

— Корделия, с тобой все хорошо? — спросила миссис Мортимер.

— Можно мне выйти? — ответила Корделия и, не дожидаясь ответа, встала и выбежала из класса, засунув руки в сумку и открывая дверь локтем. Ученики переглянулись и начали перешептываться и пересмеиваться, а миссис Мортимер принялась их успокаивать.

Но Корделия не обращала на них внимания, она снова почувствовала тот взгляд: взгляд тайного наблюдателя. Она повернулась к окну, но никого не увидела. Я схожу с ума!

Существовало только одно место, где она могла спрятаться.

Корделия бежала по коридору, спрятав руки в сумке. Ну почему она сегодня не надела что-нибудь с карманами? «Потому что, — отвечала она самой себе, — я хотела надеть леггинсы с этим винтажным свитером».

Вдруг в коридор вышел Тим Брэдли, баскетболист из их школьной сборной, с которым она была в одном классе по химии. Его рыжие волосы всегда торчали в разные стороны, и он умел улыбаться лишь своими пронзительно-голубыми глазами. Тим часто украдкой поглядывал на Корделию на занятиях по химии, но она всегда ловила на себе взгляды. Особенно, таких симпатичных парней.

Тем не менее Тим никогда с ней не заговаривал. Возможно, ему не хватало решительности. Но сейчас он стоял посреди коридора, мешая остальным, и махал ей.

— Привет, Корделия… с тобой все хорошо?

— Не могу говорить! — крикнула она, пробежав мимо него. Невероятно. Мальчики всегда выбирают неудачное время для разговоров.

— Но… погоди! Ты идешь…

«Я знаю», — мысленно ответила Корделия и скрылась за дверью женского туалета для преподавателей.

Она закрыла за собой дверь. Туалеты для преподавателей были чем-то вроде надежно укрытых от чужих глаз святилищ, куда никто не заходил. К счастью, и на этот раз здесь никого не было. Корделия вытащила руки из сумки, чтобы внимательнее их рассмотреть.

Они выглядели еще хуже: руки походили на шишковатые ветви старого дерева, обтянутые серой кожей. Окаменевшей змеиной кожей. С большим трудом она закрыла дверь на замок, наблюдая, как ее руки старели дальше, сморщиваясь и трескаясь у нее на глазах, будто бы вот-вот отвалятся и вместо них останутся обрубки…

«Как у Ведьмы Ветра, — вспомнила Корделия. — Точно такие же руки были у Далии Кристофф».