Когда боль стала напоминать уколы острыми иглами, а в коже и мышцах возобновилась циркуляция крови, Колин открыл глаза, пытаясь различить в темноте очертания предметов.

Две толстые прямоугольные деревянные опоры, опутанные кружевом паутины. Миллионы частичек пыли клубились в единственном узком пучке света, проникавшем в комнату из… А, это окно, спрятанное за поставленными один на другой деревянными ящиками. Здесь же виднелись бочонки.

Скорее всего, они находятся в подвальном помещении.

Колин стал лихорадочно соображать. Кто? Где? Зачем? Не все ли равно. Главное – он все еще жив.

Губы его раскрылись, и с них слетело одно-единственное слово:

– Луиза…

Колин растерялся. Женщина у него за спиной замерла и на мгновение перестала развязывать узлы.

– Я не Луиза, – с иронией ответила она. – Но поскольку наше знакомство будет кратковременным, не имеет значения, как меня, зовут.

Колин замер, прислушиваясь к тембру ее голоса, словно в нем крылись поддающиеся расшифровке секреты. В этом голосе были глубина и зрелость, утонченность и хрипотца. И никаких эмоций. Отчужденность и самоуверенность, звучавшие в ее голосе, сделали бы честь любому мужчине.

Колин не мог припомнить ни одной женщины, которая относилась бы к нему с откровенностью. И ему вдруг захотелось узнать, красива ли она.

Он услышал мягкое шуршание ее юбок и попытался пошевелить локтями: они были свободны. Теперь, когда кровоснабжение восстановилось, он чувствовал каждый дюйм своих рук. Но когда он попробовал развести руки, оказалось, что она пропустила одну веревку через связанные запястья и привязала его к спинке стула.

К счастью, Колин заплатил палачу шиллинг, чтобы веревки на запястьях не были туго завязаны.

Теперь женщина сместилась влево от него, и он проследил за ней взглядом.

Кажется, симпатичная, обрадовался Колин, хотя в полумраке угадывались только ее очертания. Стройная, быстрая, ловкая.

Колин тайком повернул запястье, пытаясь освободить его, и запястье выскользнуло из веревки.

– Кто вы? – Его собственный голос потряс Колина: безжизненный, едва слышный.

Женщина помедлила, потом шагнула к бочке и потянулась за кружкой, стоявшей на ней. В этот момент она попала в узкий пучок света, и Колин с сожалением отметил, что ничего симпатичного в ней нет. При тусклом свете он заметил резкие черты лица, слишком широкий лоб и тяжелый подбородок.

Он продолжал освобождать запястья.

Мэдлин Гринуэй повернулась к человеку, за чье освобождение ей заплатили. Он был известен под именем Колина Эверси, Дьявола из Суссекса. Рога она пока не заметила, но здесь было довольно темно.

– Кто я такая, тоже не имеет значения, мистер Эверси, поскольку наше знакомство будет…

– Кратковременным, – резко перебил ее Колин. – Вы уже говорили это. Зачем…

Она сунула ему кружку воды:

– Пейте. Вряд ли я смогу ответить на ваши вопросы, поэтому поберегите лучше силы и наберитесь терпения. Скоро вы получите ответы на все интересующие вас вопросы.

Он бросил на нее недобрый взгляд тусклых глаз и понюхал предложенную кружку. Интересно. В этих обстоятельствах она поступила бы точно так же. Он совсем не дурак, этот мистер Эверси, даже если заколол человека в драке и по глупости попался.

– Это вода, – заметила Мэдлин. – Всего лишь вода.

Колин Эверси выразительно посмотрел на нее и кивнул. Она поднесла кружку к его губам и увидела, как задвигался у него кадык, пока он жадно глотал воду. Заметив, что он утолил жажду, Мэдлин убрала кружку.

– Развяжите меня. – Он тяжело дышал.

Это было требование, замаскированное под вежливую просьбу. Смешно, учитывая его обстоятельства.

– А меня просили оставить вас связанным. – Мэдлин даже не пыталась скрыть своего веселья. Она знала, что Колин Эверси – настоящий джентльмен, поняла это по произношению гласных и согласных звуков, видела это в повороте головы и посадке плеч.

Из складок платья она достала круглые часы и, положив их на ладонь, поднесла к узкому пучку света, стараясь рассмотреть римские цифры. Она собиралась задержаться здесь ровно столько, чтобы успеть убедиться, что Колин Эверси благополучно доставлен и надежно связан. К двум часам ей надо прибыть в «Логово тигра», чтобы получить у Крокера окончательный расчет в сто пятьдесят фунтов. Конечно, эта сумма меньше той, которую получит сам Крокер. Она просила его не сообщать о местонахождении Колина Эверси своему анонимному работодателю до половины второго дня.

К тому времени, когда этот аноним прибудет сюда, в тщательно выбранный ею заброшенный подвал сгоревшего постоялого двора, она уже исчезнет.

Дальнейшая судьба Колина Эверси ее не интересовала.

Работа над этим дерзким триумфальным освобождением отняла у нее две недели. Она кропотливо и днем, и ночью составляла план и продумывала детали. Следующие несколько минут, станут самыми длинными в ее жизни.

Но скоро она окажется на корабле, рассекающем волны Атлантического океана, и через несколько недель сойдет на американскую землю, маленькая, как зернышко, никому не известная, и начнет строить свою жизнь заново.

В адвокатской конторе в той части Лондона, где она никогда не сможет себе позволить жить, ждут ее подписи бумаги, а в штате Виргиния ее ждет ферма и новая жизнь, которую она так давно собиралась начать.

Как только она внесет оставшиеся деньги. Это она сделает сегодня днем.

– Кто просил вас оставить меня связанным?

Восемь минут. Хоть бы он замолчал.

– Терпение, мистер Эверси, еще немного, и вы получите ответы на все вопросы.

Она потянулась за метлой, которую поставила рядом с бочками возле окна. Окно было около трех футов в ширину и чуть больше фута в высоту, Мэдлин на прошлой неделе ловко заляпала его грязью. Оно выходило в узкий зловонный переулок, популярный у проституток и пьяниц. Мэдлин проверила, чтобы бочки для сбора дождевой воды тоже стояли перед окном, маскируя его. В данный момент они до краев были наполнены застоявшейся водой и бог знает чем еще. Короче говоря, для окружающего мира этого окна не существовало.

На той же неделе она методично очистила внешнюю сторону деревянной рамы напильником и теперь с помощью старых веревок, прикрепленных к нему, могла вытащить окно из стены целым и невредимым. Она приставила к окну поставленные один на другой ящики, чтобы сделать импровизированную лестницу, которая выдержит ее вес. Так она собиралась покинуть помещение: через окно, быстро и незаметно появившись в уличной толпе, позволив людскому потоку нести ее к Крокеру и новой жизни.

Она взяла метлу, но в этот момент сзади скрипнул стул. Она быстро повернула голову в сторону Колина, как раз когда он тоже повернулся и посмотрел на нее. Ее прищуренный взгляд встретился с взглядом его прозрачных глаз. Он замер без движения, словно его скрутила боль при повороте.