вновь задала вопрос:

‒ Куда ты, Антон? Зачем тебе адрес-то?

Тревогу матери развеяла непредсказуемая улыбка Антона.

‒ Мам, не переживай, ‒ нежно дотронулся он до её рук, ‒ мне просто нужно к Паше. Я скоро вернусь!

‒ Шапку надень! ‒ заботливо выдохнула она.

Дверь захлопнулась. Женщина тут же подошла к окну, выходившему во двор, чтобы взглядом проводить сына.

Метель ревела в ночи, как ненасытный зверь. Дороги тонули в снегу, а в воздухе резвилась колючая пыль. Кажется, ни одного живого существа, кроме Скворцова, на улице не было. Он делал шаг, и мгновенно его нога тонула в сугробе по колено. Такой чудовищно лютой зимы люди не помнили давно. Все новостные каналы твердили об этом по пять раз за день. Обрушившаяся на город погода, поистине, наводила панику.

Не смотря на щепающий холод, Антон двигался быстро. Его нос был закопан в воротник куртки, поскольку иначе клочья снега перекрывали дыхание.

Он проходил мимо переулка, где повстречался со своим маленьким спасителем. Хоть на том месте, разумеется, уже никого не виделось, Скворцову всё равно мерещился ангельский лик Максимки. Мальчишка глядел на него с приветливой радостью, будто одобряя решительный поход парня.

«Я счастлив от того, что делаю сейчас, дружище!» ‒ мысленно проговаривал парень, ‒ «Никакой холод мне не страшен. Я дойду и завершу то, что намерен завершить!»

Сумасшедший танец снежной бури невероятно затруднял передвижение! Снежинки размером с жирных мух пролетали с реальным жужжанием перед лицом. Всё это понижало видимость практически до ноля. Дальше вытянутой руки ничего не видно! Антон брёл практически наугад, надеясь только на интуицию.

Наконец, чуть ли не упёршись в кирпичную стену, юноша поднимает голову.

‒ Са-довая, ‒ вполглаза прочитал он.

До нужного подъезда оставались считанные шаги. Но они дались Скворцову далеко не просто…

Войдя внутрь, Антон на некоторое время замер. Дух уже ранее случавшегося посещения этих мест проник в его лёгкие. Довольно знакомым показалось ему это здание. Синие почтовые ящики, облупленная, покрытая разросшимся грибком штукатурка на бетонных стенах. Обстановка чётко намекала парню на то, что он когда-то здесь бывал.

«Странно…» ‒ недоумевающе подумал Антон, ‒ «Когда же мне угораздило находиться тут?.. Я уверен, что видел этот подъезд, но когда?»

В действительности, воспоминание пришло в его голову неспроста. Второй «Б» класс ‒ класс Скворцова ‒ семь лет назад всем составом приходил сюда поздравлять именинника Пашу. И этот крайне убогий дом с тёмно-коричневыми потёками, трещинами, перегоревшими лампочками, раскрошившейся плиткой на полу отложился в памяти избалованного, не видавшего ничего подобного Антона.

Он увидел замызганную деревянную дверь с номером «127» и тотчас сообразил, что именно за ней находится квартира Васяевых.

Ладонь Антона с неуверенностью сжалась в кулак. Дыхание его производилось как-то неровно, клочковато.

Раздался нетвёрдый, даже скользящий стук в дверь.

Тишина.

«А если спят?» ‒ пришла к нему невольная мысль, но вдруг растворилась, когда по ту сторону послышались звуки.

‒ Кто? ‒ глухо осведомился кто-то.

‒ Извините… откройте, пожалуйста! ‒ промолвил Антон.

Вновь тишина, однако на этот раз дольше и мрачнее, чем предыдущая.

Едва парень хотел отступить, как замо́к щёлкнул, и ветхая дверь отварилась, являя взору юноши видение, обездвижившее его.

За порогом стояла изнеможённого вида Надежда Григорьевна. Её примутнённые глаза, наполненные серой пылью страданий, глядели на Антона с подозрением. Буквально пол часа назад она вернулась с работы, и успела обессиленно прилечь на диван, как вдруг её потревожил стук.

В глаза парня первыми бросились её перебинтованные ноги… Об этом даже говорить страшно!.. Испачканные чем-то бордовым бинты, края которых свисали драными лоскутами, и плешивые бархатные тапочки с то ли продырявленными, то ли прожжёнными носами. Скворцов обомлел.

На женщине висела желтоватая ночная сорочка, по-видимому, с уже не поддающимися сти́рке пятнами. Она с трудом вышла немного вперёд:

‒ Я слушаю вас, молодой человек… ‒ холодно произнесла женщина.

Парень, остолбенелый от увиденного, растерянно начал:

‒ Доброй ночи, Надежда Григорьевна, ‒ прошептал Антон, ‒ Извините, меня, пожалуйста, за беспокойство в такое время. Я пришёл к вам, чтобы…

Он суетливо достал свой конверт. Женщина подняла поседевшую бровь:

‒ Чтобы что?..

‒ Чтобы… в общем, возьмите, пожалуйста это… ‒ протянул он деньги.

Надежда Григорьевна вяло взяла конверт и с опаской его приоткрыла.

‒ Молодой человек! ‒ возмутилась она, ‒ Вы что?

‒ Прошу вас, Надежда Григорьевна! Возьмите, я знаю, что они вам нужнее!

‒ Нет, нет… Это очень много! Я не могу! ‒ женщина пихала их обратно, но Скворцов отшагивал назад.

‒ Ну, Надежда Григорьевна… ‒ умолял он, ‒ поймите же, мне они не нужны! А вам…

‒ Как же вы себе это представляете, молодой человек? Я должна брать такую большую сумму у незнакомого человека? Нет уж, извините… большое спасибо, конечно, но я не могу…

‒ А я знакомый человек, Надежда Григорьевна! ‒ смело заявил Антон.

Седоволосая женщина насторожилась:

‒ Вы? Знакомый?

‒ Да! ‒ мгновенно ответил он.

‒ Кто вы? ‒ поинтересовалась Васяева.

‒ Я одноклассник вашего сына. Скворцов Антон, ‒ проговорил юноша.

Признаться, Надежда Григорьевна совсем не помнила Скворцова, впрочем, как и большинство одноклассников своего сына. А что мы хотим от человека, у которого сплошь и рядом серьёзнейшие проблемы со здоровьем, финансами, трудности на работе и в семье? Это абсолютно нормально… человеку далеко не до этого! Но почему-то слова Антона сразу показались ей искренними и правдивыми.

‒ Это как-то… нет… ‒ бормотала женщина, ‒ не могу я, спасибо…

‒ Надежда Григорьевна, ‒ ещё раз обратился Скворцов, ‒ мне на колени встать?

‒ Что вы! ‒ одёрнула она его.

‒ Мне не жалко этих денег, поймите. Я безумно благодарен вашему младшему сыну. Вы не представляете, как он по-настоящему помог мне! Пусть лучше эти деньги пойдут вашим детям на питание или ещё куда-нибудь! Не важно! Главное возьмите, пожалуйста!

Васяева теребила конверт и молчала. На самом деле, сложно было что-то говорить, женщину очень тронули слова Скворцова.

‒ С-спасибо вам, Антон! ‒ едва сдерживая слёзы, протягивала она, ‒ Мне, конечно, очень неудобно, но… спасибо… Для нас это очень большие деньги.

Метель прекратилась, оставив после себя заснеженный город. Ветер стих, тёмные снеговые тучи скрылись за горизонт. Луна перестала быть мутной и как никогда раньше заблистала чудесным, святым сиянием.

‒ До свидания! ‒ радостно сказал юноша.

‒ Всего доброго! ‒ улыбалась она в ответ, ‒ Большое вам спасибо!

‒ Будьте счастливы, Надежда Григорьевна!

Выйдя на улицу, Антон Скворцов глубоко вдохнул хрусткий воздух и неспеша пошагал домой.

Надежда Григорьевна устало присела на диван, и ещё раз подумал над