Он все понял и больше не делал таких попыток. Мы выкурили еще по паре сигарет. Джип больше не возвращался, и я подумала, что они либо оставили свои поиски, решив, что мы от них улизнули, либо притаились где-нибудь возле трассы, чтобы сцапать нас, когда мы снова тронемся в путь. Честно говоря, во второй вариант я не очень-то верила, но, как говорил мой инструктор по рукопашному бою: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». Кажется немного грубоватым, но по сути очень точное высказывание.

Итак, выждав в общей сложности минут сорок, мы с Костей вернулись к машине. Выяснилось, что Виктор знает кружной путь в город, который не проходит через КП. Этим объездным путем мы и добрались до города. Настояла на этом я, чтобы обезопасить не столько себя, сколько своих спутников от всяческих бандитских выходок: наездов, разборок, расстрелов, взрывов и тому подобной ерунды.

* * *

Виктор и Костик сделали было попытку затащить меня на квартиру к Косте, чтобы все-таки расправиться хоть и с холодным, но все же приготовленным на настоящих березовых углях шашлыком, но я мягко отказалась. Наташа, видимо, не слишком расстроилась, что я покидаю их теплую компанию, а может, у нее просто не было сил на уговоры.

— Ну, счастливо, — помахали мне руками ребята.

— Пока, — улыбнулась я им в ответ и вошла к себе в подъезд.

Быстренько приняв ванну и сменив одежду, я нашла лист бумаги и ручку и накатала заявление в милицию. Надела под легкую светло-зеленую курточку кобуру с «макаровым» и, спустившись на лифте вниз, устроилась за рулем своей бежевой «девятки».

Я остановилась на небольшой стоянке возле двухэтажного кирпичного строения, выкрашенного серо-голубой краской. Рядом дремал такой же невзрачный, видавший виды милицейский «уазик». В деревянной двери дома было проделано маленькое оконце. Над дверью красовалась запыленная табличка: «Одиннадцатое отделение милиции». В ведении этого отделения, насколько мне было известно, находился тот участок за городом, где так безоблачно начался наш сегодняшний пикник.

Я поднялась по ступенькам, толкнула дверь и вошла внутрь.

Прошагав вдоль стены, где притулились три деревянных кресла, и никого не обнаружив в коридоре, я открыла первую попавшуюся мне дверь без опознавательных знаков и очутилась в длинной комнате. В дальнем ее конце за письменным столом сидел, уткнувшись в бумаги, маленький человек с блестящей лысиной и капитанскими погонами. Высунув кончик языка, он что-то сосредоточенно писал и даже не поднял головы, когда я вошла. Ну, ладно, я не тороплюсь.

Стоявший на столе вентилятор гонял по комнате запах кирзы и крепкого мужского пота. Слегка поморщившись, я огляделась. Кроме стола и пары покосившихся стульев, сбитых для прочности гвоздями, здесь были еще коричневый полированный шкаф, обе створки которого были приоткрыты, потертый дерматиновый диван и красно-коричневый металлический сейф. Слева от меня полстены занимала карта района с какими-то непонятными пометками, а над головой пишущего человека висел портрет Железного Феликса, который (Феликс, конечно) глядел прямо мне в глаза с каким-то хитрым прищуром. Он как бы спрашивал: «А все ли у вас в порядке с вашей родословной, гражданка Иванова?»

— А кого это сейчас интересует? — Я и не заметила, что произнесла это вслух.

— Не понял? — Капитан поднял голову и уставился на меня темными, глубоко посаженными глазами.

— Здравствуйте, — я шагнула к столу и положила перед капитаном лицензию на детективную деятельность.

Он молча взял со стола документ и начал внимательно его рассматривать.

— Я вас слушаю, Татьяна Александровна, — он продолжал держать лицензию в руках.

— Мне бы хотелось знать, с кем я говорю, — с легкой улыбкой сказала я.

— Капитан Гришанин, Михаил Михайлович, — представился он, произнеся имя-отчество как «Михал Михалыч».

— Очень приятно, — улыбнулась я шире, — дело в том, что я совершенно случайно стала свидетельницей преступления, которое произошло на территории вашего района. Это было убийство.

Я выдала эту тираду на одном дыхании. И теперь я ожидала живой реакции. Как это ни наивно или абсурдно звучит — я почти забыла, где нахожусь и что передо мной не простой человек, а милиционер, наш российский, закаленный в горниле бумажной волокиты и каждодневных новостей об убийствах, изнасилованиях и грабежах. Не знаю, на самом ли деле капитан Гришанин так закалился, читай: очерствел и отупел, или он принял равнодушно-снисходительный вид только для того, чтобы не утратить своего мужского достоинства, только он и глазом не моргнул в ответ на мое горячее сообщение. На миг его ледяное спокойствие даже ввело меня в замешательство. Перестав разыгрывать из себя философа-стоика, Гришанин скривил губы в противной насмешливой улыбочке и качнул своей отполированной головой.

— Ну, а от меня-то вы чего, гражданка Иванова, хотите? — флегматично до неприличия поинтересовался он.

— Как, то есть, чего! — прямо-таки вскипела я, задетая за живое подобным безразличием (солнце ли мне голову напекло или я жалела об утраченном гастрономическом удовольствии, что обычная реакция совкового мента вывела меня на миг из берегов?). — Я хочу, чтобы вы приступили к выполнению своих обязанностей.

— Вот как? — вскинул он на меня свои маленькие глазки.

— Я принесла заявление, а вы должны его зарегистрировать, — гордо отчеканила я.

— Зарегистрирую, — вяло произнес капитан, — у вас все?

Я кивнула.

— Так, — Гришанин погрузился в чтение моего заявления. — А вы там как оказались? — снова поднял он на меня глазки, казавшиеся двумя черными дырочками в тени мощных надбровных дуг.

— В заявлении все сказано, — терпеливо ответила я, — читайте дальше.

Гришанин с неизменным равнодушием продолжил чтение.

— А показать сможете? — вдруг оживился он и кивнул на стену, где висела карта.

Реакция у него, что ли, замедленная такая или он с бодуна? Я внимательней присмотрелась к пергаментно-бледной физиономии капитана. Да нет, вроде не с бодуна…

— Конечно, — спокойно (себе на удивление) ответила я и ткнула пальцем в район озера.

— Сможете найти?

— Найду, — уверенно произнесла я.

— Хорошо, — сказал Гришанин.

Это милое словечко на редкость веско прозвучало в его устах.

— Я на машине, — конкретизировала я.

— Угу, — Гришанин сосредоточенно кашлянул, поднялся со стула, прикрыл лысину фуражкой и взглянул на меня как-то даже по-товарищески. — Пошли!

Я кивнула, открыла дверь и первая вышла в коридор. Навстречу нам попался молоденький высокорослый лейтенант с нагловатой физиономией.

— Куда, Михалыч? — фамильярно спросил он моего спутника.

— Жмурик в лесу, — профессионально объяснил Гришанин и снова кашлянул. — Скажи, чтоб Колька к машине шел.