Джед холодно посмотрел на нее:

— Никто меня не посылал.

Ну, разумеется, Джед не из тех, кем можно управлять!

— Он попросил тебя найти меня, — поправилась Джорджи. — Разве это не одно и то же?

Глаза у Джеда стали похожими на две льдинки.

— Твой дедушка ничего не знал о моих планах на эти выходные.

Это не ответ... Джорджи бессознательно взяла с туалетного столика фарфорового пастушка и начала вертеть его в руках.

— Тогда почему же меня было сложно найти?

Впрочем, ответ она знала. Дом, где она жила, хорошо охранялся, и люди, отвечавшие за безопасность, были проинструктированы не подпускать к ней никого из Лодов или Джонсов. Сегодня все ее усилия пошли насмарку.

— Уверен, ты отлично знаешь, почему, — вторя ее мыслям, сказал Джед. — Только объявление о помолвке в газете «Таймс» за прошлый месяц дало нам представление о твоем местонахождении. — Он криво усмехнулся.

Объявление в газете дала Аннабелль Лоусен. Она убедила Джорджи, что такое событие, как помолвка ее сына, непременно должно стать достоянием общественности.

— А ты не теряла времени даром после развода, — уколол он.

Джорджи бросила на него быстрый взгляд:

— Не думаю, что моя личная жизнь тебя касается...

— Шесть месяцев назад твоя личная жизнь очень даже меня касалась, — зло прервал он, на скулах заиграли желваки.

— А сейчас уже нет, — не отступала Джорджи. — Говори, что тебе надо, и уходи. У меня была тяжелая неделя, и я хочу немедленно лечь спать.

Джед сделал шаг в сторону.

— Не собираюсь тебе мешать.

Джорджи нетерпеливо вздохнула:

— Мы оба прекрасно знаем, что я не лягу в кровать, пока ты находишься в моей спальне.

— Почему? — с деланным удивлением поинтересовался он.

Джорджи покраснела в который раз за этот злополучный вечер.

— Ты знаешь, почему!

— Потому что мы когда-то делили постель как муж и жена? — Его лицо вдруг побелело от гнева. — Ты красивая женщина, Джорджи, и стала даже прекраснее, чем была год назад, но я не настолько изголодался, чтобы приставать к женщине, которая меня ненавидит!

— Тем более что в коридоре разгуливает особа, испытывающая прямо противоположные чувства! — с ненавистью выкрикнула Джорджи.

Джед замер.

— Ты имеешь в виду Сьюки Лоусен?

— Разумеется, — огрызнулась она. — Впрочем, и Аннабелль не оказалась равнодушной к твоим чарам, — добавила она саркастически, вспомнив, как старшая представительница семейства Лоусенов флиртовала с Джедом во время обеда.

Джед покачал головой:

— Ты говоришь о матери своего будущего мужа.

— Она еще и женщина, — презрительно отозвалась Джорджи. — А ты... — Она замолчала, неожиданно осознав, что приводит сейчас те же аргументы, которые приводила все три года своего замужества.

— Джорджи...

— Забудь, что я сказала, Джед, — быстро оборвала она его, ненавидя себя — и Джеда! — за то, что их разговор перешел в столь опасное русло. — Как я уже говорила, для меня было шоком увидеть тебя сегодня, — добавила она мягче. — Но это не должно служить мне оправданием.

— Ого, как ты повзрослела, — язвительно произнес Джед.

Джорджи прикусила язык.

— Ты сказал, вернее, намекнул, что пытался связаться со мной. У меня на руках окончательное решение по нашему разводу, и, я так понимаю, твое стремление увидеть меня с ним не связано. — Бумаги на развод, заверенные и подписанные, хранились в сейфе ее квартиры.

— Нет, это не связано с разводом, — подтвердил Джед. — Как ты верно заметила, окончательное решение уже вынесено. Однако возникла проблема. Семейная проблема.

Джорджи нахмурилась, инстинктивно сжав кулаки.

— Дедушка...

— Твой дедушка тут ни при чем, — грубо прервал ее Джед. — Я не имею представления, что между вами произошло, но он, кажется, тебя слишком хорошо знает, чтобы о чем-либо спрашивать! — с отвращением добавил он.

Дедушка взял пятилетнюю Джорджи к себе после того, как его единственный сын и невестка погибли в горах. Джорджу было шестьдесят, и он мог преспокойно оставить внучку на высокооплачиваемую няню, а затем отправить ее в какую-нибудь закрытую школу за границей. Однако он не сделал ни того, ни другого. Он заменил ей отца и мать, а когда она подросла, стал брать ее во все свои деловые поездки, если девочка была свободна от школы.

Малышка Джорджи обожала Джорджа, зная, что за суровой внешностью скрывается на редкость мягкий и заботливый человек.

Откуда ей было знать, что она является лишь частью его грандиозного плана!..

Джорджи нахмурилась еще сильнее.

— Тогда с чего ты решил, что тебя ожидает успех там, где дедушка не хочет даже пытаться? — с вызовом спросила она.

— Потому что речь пойдет не о ваших с дедушкой разногласиях, а о моей бабушке, которую ты, как я знаю, всегда любила, — ответил он.

Джорджи подняла брови:

— Гренди? Какое она имеет к этому отношение?

— Самое прямое. Несколько недель назад у нее был сердечный приступ...

— У Гренди сердечный приступ! — Джорджи похолодела. — Почему никто мне ничего не сказал? Что?..

— Ты забыла, что никого, за исключением адвоката, не желала видеть? — немедленно отреагировал Джед.

Джорджи покраснела.

— Да, но...

— Никаких «но». Ясно, что ты решила окончательно порвать с нашей семьей.

Джорджи не могла спокойно выносить пронзительный взгляд серых глаз — Джед говорил правду. Однако у нее тоже были свои причины... Но Гренди она обожала...

— Как она себя чувствует сейчас? С ней все в порядке? — взволнованно спросила Джорджи.

— Тебя это заботит? — саркастически поинтересовался Джед.

Глаза у нее мгновенно сверкнули еле сдерживаемой яростью.

— Разумеется, меня это заботит.

Джед едва заметно кивнул.

— Скажем так, — начал он, — Гренди... она изменилась... и она хочет тебя видеть.

Он все такой же, ни капельки не изменился — никакого сослагательного наклонения, все коротко и ясно.

Джорджи облизнула губы:

— Когда?

— Ну, очевидно, не сегодня ночью. — Джед выразительно поглядел на ее ночной наряд.

— Очевидно, — повторила она.

Ее разрыв с семьей два года назад был окончательным и бесповоротным, и одна мысль о возвращении — добровольном возвращении в это львиное логово — вызывала в ней мелкую дрожь.