Наиболее яркой личностью из этих преподавателей был Владимир Игнатьевич Классовский, происходивший из дворян Тамбовской губернии. Окончив курс Московского университета по первому отделению философского факультета со степенью кандидата, он с 1836 по 1843 г. работал учителем латинского и русского языков в провинциальных и московских гимназиях. За совершённое им в припадке психического расстройства покушение на самоубийство был удалён от обучения. Затем, увлёкшись революционными и отчасти атеистическими учениями, он уехал за границу, где прожил около пяти лет. Тяжёлая и продолжительная болезнь и неожиданное выздоровление произвели на него такое сильное впечатление, что он совершенно отказался от прежних взглядов и впал в мистицизм. Позже он сумел преодолеть эту слабость и развил в себе спокойное и здравое миросозерцание. Последние два года за границей он обучал детей графа Чернышёва-Кругликова в качестве наставника, а вернувшись в Россию, получил место учителя русского языка в Пажеском корпусе, откуда и был приглашён преподавать тот же предмет августейшим детям. Как преподаватель он оказывал довольно сильное влияние на своих учеников. В 1867 г. Классовский был назначен инспектором классов Елизаветинского института, а в 1874 г. — членом учёного комитета Министерства народного просвещения. Он оставил значительное количество научных работ, в своё время пользовавшихся известностью (249, т. 11, с. 729; 263а, с. 70). По оценке Ф. Оома, секретаря собственной конторы детей цесаревича, среди названных преподавателей случайной личностью оказался учитель гимнастики француз Дероп, отличавшийся непомерной наглостью и без всякого основания на то величавший себя громким титулом гимназиарх.

С января 1853 г. по совету ректора Петербургского университета Плетнёва учебную часть обучения великих князей возглавил известный впоследствии филолог, в то время профессор кафедры русской словесности и истории Гельсингфорсского университета 40-летний Яков Карлович Грот. Тогда же он стал профессором кафедры словесности Императорского Александровского лицея.

Родился Грот в Петербурге в дворянской семье 15 декабря 1812 г., в день окончательного изгнания французов из России. В 1832 г., окончив с золотой медалью Царскосельский лицей, служил в Канцелярии Комитета министров, с 1834 г. — Государственного совета, с 1840 г. был чиновником особых поручений при Статс-секретариатстве Великого княжества Финляндского и сотрудничал в журнале «Современник». С 1841 г. до переезда в Петербург преподавал в Гельсингфорсском университете.

Личность талантливая, даровитая и в высшей степени добросовестная, Грот всецело отдался новым обязанностям. Он составил учебный план для великих князей Николая и Александра, завоевал их симпатии и доверие и повёл дело, хотя и несколько сухо, но довольно успешно.

Себе Яков Карлович оставил для преподавания русский, церковно-славянский и немецкий языки, всеобщую и русскую историю и географию.

Законоучителем великих князей стал протопресвитер, богослов, почётный член Петербургской академии наук Василий Борисович Бажанов. С 1848 по 1883 г. он был духовником последовательно Николая I, Александра II и Александра III. Французскому языку учил швейцарец, англиканский пастор старик Куриар, человек высокообразованный, как отмечал П. Долгоруков, отменно умный, с ясным и светлым взглядом на вещи, с характером благородным, с чувствами возвышенными, приятный и любезный в обхождении, но неуклонно твёрдый характером. Английскому языку обучал лектор С.-Петербургского университета И. И. Шау, арифметике — преподаватель Пажеского корпуса С. П. Сухонин, чистописанию — учитель протестантского училища св. Петра и Павла Лагузен. Уроки рисования давал академик Н. И. Тихобразов, музыки (игры на фортепиано) — брат учителя танцев И. А. Пуаро. С 1854 г. было введено фехтование, которое преподавал директор Института Корпуса инженеров путей сообщения генерал-майор Сивербрик. По-прежнему Вера Николаевна Скрипицына добросовестно репетировала с детьми все уроки, а Тимофей Хренов отрабатывал с ними «свои экзерциции». Общее руководство обучением царевичей осуществляли военные воспитатели.

С обоими старшими сыновьями наследника престола преподаватели занимались отдельно. В записках Я. К. Грота во время преподавания с 1853 по 1859 г., которые ежедневно вела его жена Наталия Петровна (урождённая Семёнова), зафиксировано немало наблюдений за августейшими учениками, где отмечаются их сильные и слабые стороны. По отзыву Грота, Александр Александрович по свойствам своего ума и нрава представлял полную противоположность старшему брату… В нём не замечалось внешнего блеска, быстрого понимания и усвоения… Он очень способный и любознательный мальчик, но медленно развивается, когда речь идёт о сухих материях, грамматических правилах, тогда он невнимателен. Но зато как интересует и увлекает его всякое чтение… По характеру Александр Александрович был весел, добродушен и кроток. Кроме того, он обладал светлым и ясным здравым смыслом чисто русского человека, который составляет его коренную особенность и при всей ещё неразвитости его ума вызывает в нём замечательную сообразительность, которую он сам в шутку прозвал «смекалкой»… Он любил учиться, на уроках допытывался, что называется, до корня вопроса и всякое знание усваивал хоть и не без труда, но обстоятельно и прочно… Настольной книгой служили ему рассказы американца Парлея о Европе, Азии, Африке и Америке, производившие на его детское воображение сильное впечатление… Книги, отобранные в ученическую библиотеку братьев, должны были способствовать воспитанию чувства долга, трудолюбие, порядочность, доброжелательность. В числе таких книг оказались «История России в рассказах для детей» Ишимовой, «Капитанская дочка» и «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» Пушкина, «Божьи дети» Квитка-Основьяненко, «Священная история для детей, выбранная из Ветхого и Нового Завета» Зонтаг, «Детские комедии, повести и были» Фурмана, «История всеобщая в рассказах для детей» Ламе-Флери и др.

Несмотря на начавшуюся в 1853 г. Крымскую войну, занятия с великими князьями продолжались в соответствии с намеченными учебными планами. Естественно, император Николай I и цесаревич Александр Николаевич, обременённые сложным развитием военных и политических проблем, стали реже посещать уроки царевичей. В Петербурге вновь, как в Царском Селе, стали проводить «воскресные собрания» у великих князей — Николая, Александра и Владимира, на которые приглашались их сверстники. Как вспоминает их участник граф С. Д. Шереметев: «Нас было довольное количество, и народ довольно буйный. Тут были Козлов, два Мейендорфа, Олсуфьев, два Адлерберга, двое Барятинских (сыновья князя Анатолия Ивановича), Опочинин, Юрьевский, Ламберт, Толстой, Барятинский (сын князя Владимира), двое Дадианов. Я здесь называю решительно всех, но в первые годы нас было гораздо меньше» (354, с. 19). «Собрания» эти, а правильно — потехи, проходили с 6 до 9 часов вечера в Зимнем дворце. Сначала игра под названием бомбардирование держалась несколько лет, а позже её заменили игрою в разбойники. Для бомбардирования все разделялись на два враждебных лагеря, из которых один занимал деревянное укрепление, сделанное в комнате, — бруствер, другой же осаждал его, бросая крепкие резиновые мячики. Для игры в разбойники участники разделялись на две неравные группы. Все старшие и силачи, имея во главе Александра Александровича, были солдатами и преследовали повсюду человек пять-шесть, главою которых обычно был Владимир Александрович.