пригодиться любому клану. Всегда надо знать, что имеешь инструмент для создания определенного настроения.

— Ладно, пойду я туда, пока мадам слишком много глупостей не наделала, — Изразцов не сдержался и поморщился. — А вообще, Славик Водников так давно просил в табло и в карму, что, когда это все-таки произошло, все удивились только одному — почему так поздно. Я могу поздравить Кольцова? Ты слишком долго терпел на самом деле, — и Изразцов направился к воротам школы, распахнутым настежь, из которых выходили перешептывающиеся ученики.

— Вам удалось что-нибудь узнать? — тихо спросил я у Подорова, когда тот проводил взглядом машины целителей и рванувшие за ними машину Водниковых.

— Нет, — он покачал головой, прекрасно поняв, что речь идет о деде. — Машину отогнали со стоянки, куда — неизвестно. Внутренняя безопасность дворца не подчиняется мне, у них есть свое начальство. Но я попытаюсь выяснить, что же все-таки творится, — Подоров заложил руки за спину и мы медленно пошли к машинам. — Предупреждая твой вопрос о том, почему я назвался следователем — это произошло потому, что в этом деле я и есть следователь. Любые дела, касающиеся императорской семьи, поручаются мне для личного ведения.

— Глупо, — я пожал плечами.

— Традиция. — Подоров улыбнулся.

— О чем вы хотели поговорить? — я остановился возле своей машины.

— Я хотел даже не поговорить, сколько предупредить: что-то происходит вокруг завода, выпускающего телепорты. Что-то явно нездоровое. Но это совершенно секретное предприятие, и даже мне нет туда доступа, только с личного позволения императора, но, пока его получишь, время может уйти. Константин Витальевич, нужно проверить, чтобы не получить еще больших бед. — Я задумался. В этом деле действительно постоянно всплывали наши телепорты. Завод нужно было проверить, и как можно быстрее, Подоров прав. Я кивнул, подтверждая его озабоченность. Голова все еще кружилась и хотелось, как можно скорее попасть домой. — И еще, Константин Витальевич, — добавил полковник, когда я уже сел в машину. — Водниковы будут мстить. Это точно. Будьте осторожны.

— Хорошо, буду, — ответил я равнодушно и тронулся с места.

Глава 3

Доехав до дома, я долго сидел в машине, стараясь справиться с охватившей меня слабостью. И хоть сейчас я не был выжат досуха, как в тот раз, когда я выпустил дар смерти, но ощущения все же те еще были. Хотя главная задача была выполнена на сто процентов, я сейчас представлял собой просто образец спокойствия.

Наконец, я вылез из машины, и то, только потому, что замерз. А для того, чтобы замерзнуть, предварительно заглушил мотор.

Нужно было все рассказать матери, потому что она все равно узнает, и, будет лучше, если от меня и факты, чем от кого-то еще и приукрашенные со всех сторон сплетни. Так что, привожу себя в порядок и... Додумать, в общем-то, хорошую мысль я не успел, потому что вошел в дом, и сразу же столкнулся с матерью, которая стояла посреди холла в обществе двух мужчин. В одном из них я узнал Назара Борисовича, а во втором с большим трудом Егора. Мой бывший водитель и в какой-то степени телохранитель осунулся, похудел, а в его светлой шевелюре отчетливо были видны серебристые пряди седых волос. Но взгляд был тверд, да и все его лицо выражало суровую решимость. Странно, но после ранения Егор выглядел даже более мужественно, чем до него, несмотря на все метаморфозы, которые приключились с ним.

Мать стояла ко мне спиной, и, услышав звук открываемой двери, резко развернулась.

— Костя, хоть ты повлияй на него. Егор твердо намерен уйти от нас. При этом он утверждает, что не хочет обременять клан инвалидом. И я никак не могу его убе... — и тут она, наконец-то, разглядела меня. — Костя, ты что упал? Почему ты такой грязный?

— Я хотел как-то не так обо всем рассказать, — пробормотал я, стягивая пальто. — Его можно как-то вычистить? — протянул его Назару Борисовичу, и тот скептически хмыкнул. Мои брюки тоже нуждались в чистке, но снимать их посреди холла я все-таки не стал. — Пошли куда-нибудь, сядем, надо поговорить. И, Громов, не мели чушь, куда ты собрался? Хочешь бросить ее одну? — я кивнул на мать. — В тот самый период, когда главы клана нет, непонятно что происходит, и наша безопасность реально под угрозой? — Егор слегка побледнел, но промолчал. — Лучше подарок осваивай, а еще лучше присоединяйся к нам, послушаешь, может какой совет дашь. Если я не ошибаюсь, ты бывший военный, вот и кончай ныть и себя жалеть, считай, что снова на службе.

Далеко мы не пошли, расположились на первом этаже, в библиотеке. Упав на диван, я, прикрыв глаза рукой, рассказал о произошедшем с Водниковым и его бандой. Единственное, пожалел чувства матери и не стал полностью цитировать, что этот ублюдок про нее наговорил, ограничился общими фразами.

— Вы боитесь, Константин Витальевич, что Водников будет вам мстить? В общем, Изразцов был прав, он нарушил правила, которые определяют жизнь кланов уже не одно столетие, так что вы были в своем праве, — осторожно прокомментировал Назар Борисович, когда я закончил рассказ. Я открыл глаза и посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Я вообще мало чего боюсь в этой жизни. И со Славиком я как-нибудь сам справлюсь. Если он совершенно не обучаемый и полезет еще раз проверять способности целителей клиники своего клана, то, думаю, до целителей он в этот раз не дойдет, — я посмотрел на хмурившегося Егора. Что не понравилось, как о Марии Керн всякие недоумки мечтают, когда трясущиеся ручонки к себе под одеяло тянут. А что они сделают, когда узнают, что клан действительно стал уязвим? Вот и сиди на жопе ровно, уходить он решил. — Я думаю, что мы будем делать, когда сюда глава клана Водниковых заявится. Неважно зачем: права качать или попытаться замять инцидент. Он-то будет рассчитывать на то, что переговоры состоятся с главой клана Керн. А где мы его возьмем? Мы не Снежины, иллюзиями не владеем.

Вот еще одна головная боль — Светлана Снежина. Завтра с утра первое, что я сделаю — поеду в лаборатории. Школа подождет. Наставники прекрасно понимают, что мы уже не дети и у нас могут быть дела, так что смотрят сквозь пальцы на наши прогулы. Главное, чтобы не выперли, вот это по-настоящему плохо.