Того наемника я долго допрашивал, и в результате несколько белых голов покинули насиженные места. Когда за ним приехал боевой отряд, тан эл’Керназ использовал магию и превратил в руины несколько домов. Эл’Шаволлет убил десятерых солдат своим Голосом, прежде чем его сковали. Эл’Дарнон сдался без боя, блюдя чувство собственного достоинства и свято веря, что уж такого родовитого тана может ждать только элитная камера.

Я казнил всю троицу через неполную седмицу.

– Митан, мы только что получили последние сведения с тарцаро-кальмирского фронта.

– Вскрой.

Он быстро вспорол плотную провощенную бумагу и передал мне сложенный листок. Перечитав послание три раза, я спрятал лист внутрь плаща.

– Немедленно передайте в штаб, что я объявляю часовую готовность. Через час «Vultur eternatus»[5] должен быть полностью укомплектован и готов к взлету. Сообщите Патанакису, чтобы он тоже готовился, время пришло.

– Слушаюсь! – Жнец унесся исполнять приказ.

В приемной его величества оказалось пусто, лишь деловитый секретарь строчил что-то за своим столом.

– Доложите, пожалуйста.

Он обернулся в мгновение:

– Вас попросят через минуту. Присаживайтесь.

Я опустился на не очень удобный старинный стул и принялся рассматривать противоположную стену. Как и прежде, моему вниманию предстала искусная мозаичная фреска ярких цветов, каким-то чудом не потускневшая за прошедшие тысячелетия. Казалось, я знал ее наизусть. Фреска изображала первого Императора и четырых королей-тэнкрисов, покорившихся ему, признавших власть единого суверена и в символичном жесте наделяющих его олицетворением той власти – венцом. Эти четверо стали основоположниками четырех кланов Мескии, и имена троих из них до сих пор не забыты, а вот имя короля западных земель утрачено, увы.

– Можете пройти.

Я вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Монарх стоял у огромного, но по большей части зашторенного окна. С высоты, на которой мы находились, открывалась чудесная панорама Старкрара. Правда, раньше, чтобы наслаждаться ею, Император не нуждался в телескопе.

– Я следил за ходом казни. Виртуозно.

– Благодарю, ваше величество.

– И все же знать тебя не простит.

– Мне не нужно ее прощение. Достаточно вашего дозволения творить правосудие.

– Убийство тэнкриса. Тяжелое преступление.

– Он легко отделался.

– Хм. Охота на разумных… Знаешь, в прежние времена за это его осудили бы на пятнадцать лет заключения. Причем, исходя из его статуса, условия были бы вполне сносными. Завтрак, обед, ужин. Утренний моцион по маленькому садику. Еще раньше он заплатил бы виру, и то только если бы эти разумные принадлежали кому-то из тэнкрисов. А сегодня его казнили на радость младшим видам.

– Вы всегда говорили, что мир меняется. Должна меняться и Меския.

– Должна. И более того, я вполне согласен с твоим приговором. Ты поступил правильно. Я лишь говорю, что аристократы тебя не простят.

– Я давно махнул рукой.

Он опять хмыкнул и пару раз глухо кашлянул. Думаю, если бы не мое присутствие, он бы хорошо прокашлялся, чего требовала боль, бушевавшая в его легких.

– Людей много, – осторожно продолжил я, – гораздо больше, чем нас, и с каждым годом разница в численности растет. Когда мы – хребет империи, они – ее мышцы. Как известно, хребет, если он не окутан крепкими тугими мышцами, – это просто длинный гибкий набор костей, безвольный и слабый, а тело без хребта просто складывается пополам, какими бы сильными ни были его мышцы. Они нужны нам, а мы нужны им. И казнь одного вырожденца, как символ верности древним клятвам единства, есть приемлемая цена.

– Но аристократия тебя не простит.

– Он не был первым тэнкрисом, которого я казнил. Не станет и последним.

Император обернулся, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Ее имя продолжает кипятить твою кровь? Спустя столько-то лет? Оставь, мой мальчик, она не стоит того.

– Не могу. Она нанесла вред родовой чести моей семьи. Мы защитили ее своей репутацией, поклялись, пользуясь вашим доверием, дали ей свободу. Она этого не оценила. Я не успокоюсь, пока не поймаю и не казню ее.

Император покачал головой и прошел к своему креслу.

– Это твоя месть, она не нужна ни мне, ни стране.

– Я прекращу ее искать, если вы прикажете.

– Лицемер. – Император тяжело опустился в кресло. – Ты ведь уже нашел ее. И если бы не долг и твой план, ты бы уже ринулся в Арбализею.

– Вы знаете меня.

– Знаю. В любом случае ты отправишься в Арбализею. Слишком много линий наших интересов сойдутся там. Но позже. А сейчас поговорим о Тарцаре и Кальмире. Ты уже знаешь?

– Получил сообщение по пути к вам.

– Вылетишь немедленно?

– В течение двух часов. Мой дирижабль уже готовят и эскадру контр-адмирала Патанакиса тоже.

– Приемлемо. Кстати, у меня кое-что есть для твоей коллекции.

Император вынул из ящика письменного стола одинокий листок и протянул его мне. То оказался винтеррейкский политический шарж. Художник изобразил мою гротескную фигуру в маске клоуна и с домашним пауком на поводке. Этим пауком на листке я пугал дряхлого старика в белом кителе, как, вероятно, представляли его императорское величество. В углу имелся винтеррейкский текст: «Не волнуйтесь, ваше величество, я присмотрю за страной и малышом, так что можете уходить спокойно!»

– Видимо, под «малышом» они подразумевают кронпринца? – спросил я. – Он же почти вчетверо старше меня.

– Видимо, они об этом не задумывались. И еще очевидно, что мое состояние становится заметным для всех. Каких-то двадцать лет назад они бы не посмели.

Я не стал отвечать, что не посмели бы. Императоры Мескии жили гораздо дольше простых тэнкрисов. Нам отмерен срок в три века, и то если повезет, но правители нашего народа несли в своих жилах благодать Императоров, они могли прожить вдвое дольше, сохраняя силу и могущество, данные им от рождения, не дряхлея, не теряя ясности ума. Почти до самого конца.

Император уже разменял восьмой век, времена его рождения казались мне древностью, и в последние несколько лет близость смерти сказывалась на владыке все яснее. Силы покидали его, взрывной темперамент тишал, аура подавляющего могущества таяла. Ближайшее окружение не говорило об этом, но все знали, что грядет смена правителя. Больше четырехсот лет он правил Мескией единолично, после того как одолел своего отца в поединке и силой взял право владычества. Но скоро у нас будет новый Император, и это столь же волнительная перспектива, сколь и пугающая, потому что мы предвидели новый катаклизм в Квартале Теней.