был пилотом, но даже ему было ясно, что такой результат экспедиции ставил под вопрос чистоту уравнения Дрейка.

«Жаль, что команда Васи Грибова изначально не отработала эту версию».

Голоса фраппийцев дрожали от возбуждения, они перекрикивали друг друга и беспрестанно показывали на горизонт, приседая на колени и будто бы кланяясь.

Гайза приземлился в центр круга, спрыгнул со скутера и выставил перед собой руки, демонстрируя собственное миролюбие. Активировав синтезатор фраппийской речи, проговорил, надеясь, что программа сможет перевести его послание более-менее сносно:

– Благоденствия вам и ровной дороги… Я с Земли, – он показал на небо, сообразив, что фраппийцы вряд ли знают, что такое Земля и, вероятнее всего, примут этот жест за божественное признание. Поэтому добавил: – Я человек, как и вы.

Температурный датчик показывал внутри трубы чуть выше нуля. Возможно, эти трубы должны были защитить местных жителей от смертельного мороза, надвигающегося на планету. Динамик выдавал невнятный сонм хриплых звуков с удвоенными гласными и «поющими» согласными. Аборигены замерли. Скучившись, они посмотрели на самого юного из своей группы – капитан сперва принял его за мальчишку в тонкой золотистой тоге, схваченной на плечах алыми бляшками. Парень, худощавый, с горделивой осанкой и прямым, уверенным взглядом, выступил вперед. Посмотрев на землянина, чуть склонил голову в приветствии – остальные последовали его примеру.

Гайза воодушевился:

– Я исследователь мироздания, – его покоробило, что «космос» на фраппийском звучит так пафосно, но автопереводчик не предложил других синонимов, поэтому капитану пришлось смириться. – Я искал вас. Долго жил без перемещений, – он показал в направлении жилого модуля. – Но сейчас надо уходить, здесь становится опасно. – Он растер плечи, демонстрируя попытку согреться. – Холодно. Смерть… Я могу помочь.

Юноша продолжал на него смотреть с таким видом, что капитану оставалось не понятно – понимает он его или нет. Но при последней фразе в глазах фраппийца промелькнуло что-то недоброе. Он повернул голову, отрывисто бросил через плечо остальным:

– Ква́рха ша́арх.

Гайза нахмурился: «кварка шаарх» его лингвистическая программа не смогла перевести, сказанное не укладывалось в грамматику фраппийской речи. А вот интонация, с которой оно было сказано, и поведение аборигенов совсем не понравились капитану Аталлану: пилигримы рассредоточились и, приседая к поверхности, стали обходить капитана с обеих сторон, словно желая взять в окружение. Капитан улыбнулся:

– Вы не поняли, не я опасен, а то, что творится там, – он указал в небо. Температура стремительно падала и у него не оставалось никакой возможности установить контакт с отшельниками, поднять забрало и продемонстрировать им свою доброжелательность. – Надо уходить, я помогу вам!

Он шагнул к скутеру и поманил за собой.

Тут же заметил движение справа – девушка с гладко выбритыми висками сбросила накидку и сделала выпад в его сторону, в ее руках мелькнула светящаяся веревка наподобие лассо. Петля щелкнула совсем рядом с рукой землянина и с шипением растворилась в воздухе. «Они совсем не дикари», отметил про себя Гайза, пообещав, что будет осмотрительнее. В наушниках шипели помехи – Зося наверняка сходит со своего искусственного ума, не получая от капитана ответных сигналов. «Надо выбираться, внутри этой чертовой трубы нет связи с кораблем».

– Шаарх сва́га, – презрительно выплюнул юноша.

Над головой полыхнуло ярко-синим, скутер, дернувшись вперед, ударился о стену и завалился на бок. Датчик готовности к движению медленно погас.

«Только этого мне не хватало» – дикари были готовы сражаться.

– Не знаю, что такое «шаарх свага, но мне не нравится, как оно звучит, – Гайза заметил, что старец пытается зайти ему за спину и сделал шаг назад, к стене.

– Зося, вот сейчас ты мне особенно нужен, – простонал капитан, уворачиваясь от новой попытки девушки перехватить его руки светящимся лассо. На этот раз оно щелкнуло прямо над шлемом скафандра землянина, едва не вырвав антенну передатчика.

Зося ворвался в эфир, едва не оглушив капитана:

– Орбита вызывает капитана! Немедленно возвращайтесь! Если вы меня слышите, немедленно возвращайтесь! Ледяной фронт…

– Понял, Зося… – он хотел сказать, что он лишился скутера, но связь снова оборвалась – в наушниках снова стало оглушительно тихо.

Мгновения, во время которого капитан отвлекся, чтобы отправить сообщение на корабль, хватило старцу – с неожиданной силой и ловкостью он набросился на землянина и повалил его на землю. Скафандр, не приспособленный к такой эксплуатации, хрустнул, шарниры и плечевые стыки заело, и Гайза теперь не мог даже подняться. Температурный датчик в уголке закрепленного на запястье информера замигал красным, показав, что воздух приближается к критическим отметкам – еще пара десятков градусов, и начнет отказывать воздушный фильтр, энергопотребление отправится в аварийный режим и с этого момента у капитана будет всего двадцать минут, чтобы каким-то образом выбраться из трубы, добраться до катера, покинуть планету или остаться на ней навсегда.

Время утекало, не оставляя возможности для раздумий. Фраппийцы прибыли на Киаллан в прошлый апогей. Вероятно, эта группа каким-то образом задержалась здесь и все это время обитала внутри этих «органных» труб, может быть, в состоянии анабиоза – ложементы в стенах трубы об этом говорили напрямую. Но сейчас они выглядели разрушенными, поврежденными. «Их обиталище разрушено», – догадался капитан, краем зрения рассматривая распахнутые внутренности ячеек.

Капитан чувствовал как его сильнее придавило к поверхности: на спине сидел старик, руки удерживали двое других фраппийцев, а девушка с выбритыми висками фиксировала их, приклеивая ко дну – в ее руках искрилась серебристая нить.

Юноша, отдававший команды, присел перед землянином, усмехнулся:

– Свага сфаа́раа́анда…

Переводчик смог перевести только часть сказанной фразы – «жертва». Гайза понял: фраппийцы планируют принести его в жертву, чтобы умилостивить богов холода. «Дикари», – пронеслось в голове капитана.

Посмотрев на остальных, юноша-фраппиец нахмурился. Жестом велел прекратить возиться с непрошенным гостем и вернуться в круг. Кожа фраппийцев приобрела землисто-синий оттенок, покрылась тонкой кристаллической сеткой, на лице острыми пиками собирался иней. Они замерзали.

– Освободите меня, я могу помочь! – Гайза пытался освободить хотя бы одну руку и включить аварийный передатчик. – Вы все погибнете!.. И я вместе с вами…

Он застонал – внешние ретрансляторы отключились, его никто не слышал. Пилигримы, не обращая на него внимания, снова уселись в круг, взялись за руки и, покачиваясь, затянули прерванную песню. Ледяные пики падали с потемневшего неба, рассыпались миллионами искрящихся игл, засыпая трубу. Гайза понял – если они не выберутся из трубы в ближайшее время, их всех просто засыплет. И его в заклинившем скафандре, привязанного к поверхности, – в первую очередь.

– Зося, где же ты! Капитану нужна помощь, – он надеялся, что сработает речевой протокол и искин сможет расшифровать его.

Небо окрасилось оранжево-желтым, рассекая ледяное крошево. замелькали прожектора.

– Зося!

– Капитан, я