– Ну что, я пошел? – отодвинув миску, спросил Речан.

– Удачи! – пожелал князь. – Все зависит от тебя, сумеешь раздразнить купцов – получим хороший барыш.

– Робею. Дело, конечно, без обмана, да никогда не приходилось торговать подобным способом.

– Лиха беда начало! – подбодрил сотника Андрей. – Держись твердо, не суетись, цены ты знаешь.

– Дело не в ценах, я ведь должен говорить, что по договору везу ткани в Любек, а это обман, – огорченно промолвил Речан.

– Не беда! Сделаем проще, ты продаешь свою малую долю, а остальное везешь по договору.

– Расспросы начнутся: что, да как, да почему.

– Тайна не твоя, полный корабль дорогих тканей в любом торговом городе собьет цены.

– И верно, должны войти в положение, – согласился Речан и начал собираться в Висбю.

Норманн в свою очередь сел с Нилом в лодку и переправился на другой берег залива, где решил провести свою ежедневную тренировку. Высокие заросли шиповника и ежевики отлично скрывали их занятия от посторонних глаз.

К полудню на судно прибежал гонец, быстро перекусил и помчался обратно. Судя по всему, приманка сработала. Местные торговцы встречали Речана как родного сына, и каждый старался уговорить продать чуть больше изначально предложенного количества ткани. Мзду предлагали соответствующую: понимали, что торговцу придется платить неустойку за недовезенный товар. Большие деньги ломали сопротивление мнимого купца, Речан соглашался, но тут же требовал от покупателей, чтобы они сохраняли сделку в строгой тайне. На следующий день, воровато оглядываясь, на судно начали приходить готландские приказчики. Они тщательно выбирали ткань, шептались и просили добавить к оговоренной партии хотя бы пару штук бархата, тафты или шелка. Количество «непродающегося товара» росло как на дрожжах, к концу недели в трюме не осталось ни одного не проданного рулона. Вскоре наступил решающий момент – требовалось составить купчие на ткани и получить векселя на серебро, которое следовало взять прямо на рудниках озера Иори. Норманн с Нилом сопровождали Речана под видом охраны и доверенных свидетелей. Вблизи городская стена выглядела совсем простенькой и ненадежной, зато прируб к воротам больше напоминал короткую улицу и на ночь с двух сторон закрывался воротами. Дома в Висбю разительно отличались от ставшей уже привычной архитектуры Новгорода. Первые этажи были сложены из булыжника, а вторые напоминали плетеный забор.

– Как же они живут в таких домах? – разглядывая хлипкие надстройки, удивлялся Норманн.

– Что в них плохого? – пожав плечами, спросил Речан.

– Плетеные стены хороши для жарких стран, а здесь север, комнаты зимой вымерзнут!

– Вот ты о чем! – засмеялся спутник. – Стены двойные, засыпаны древесной трухой.

– Совсем сбрендили! Надо же додуматься – простенок набивать гнилью!

– Какой гнилью? Нормальная труха из ели или сосны.

– Что за труха? Никогда о ней не слышал! – сбавил обороты Норманн.

– Ты впервой у свеев? – Увидев утвердительный кивок Норманна, Речан продолжил: – Они поленья бросают в мельницу, получают труху и засыпают в стены.

– Брось! Не может быть! Древесина в мельнице начинает волокниться! Или ты не заглядывал к нашим бумагоделам?

– Э, Андрей Федорович, сосна сосне рознь, свейские и чухонские леса для строительства непригодны.

– Ну да, не может быть! – все так же уверенно возразил сотнику Норманн. Про шведский экспорт пилолеса он слышал не раз.

– Сейчас зайдем к Йенсону, у него и спросишь.

По предварительной договоренности, преследующей цель сохранить сделку в тайне, к купцам проходили через задний двор. Речан уверенно свернул в узкий проулок, пришлось шагать по осенней грязи. Стараясь не запачкать натертые воском сапоги, Норманн вышагивал, словно цапля, однако вид помойного месива, царящего на задворках, лишил его последней надежды сохранить опрятный внешний вид. Их троица, распугивая бродячих собак, обреченно топала по вонючей жиже. Гостей уже поджидали у нужной калитки, слуга выглянул наружу, воровато огляделся и, впустив пришедших, закрыл тяжелый засов. На заднем крыльце Норманн умышленно небрежно вытер свои сапоги, а когда поднялись на второй этаж, сразу подошел к окну. Его интересовала толщина стены, которую можно было определить только по оконному проему.

– Не волнуйтесь, – глядя на грязные следы, сказал хозяин дома, – ваш визит останется незамеченным.

– Вот и хорошо, – усмехнулся Андрей Федорович, – нам не нужны проблемы и последующие разборки.

– Вы приготовили купчую?

Речан протянул бумагу с малой печатью Ганзы, купец тут же отдал заготовленный вексель на серебро. На некоторое время в комнате повисла тишина – договаривающиеся стороны внимательно изучали финансовые документы. В завершение хозяин расписался на векселе, свидетельствуя о передаче его другому владельцу, и поставил свою печать.

– Я благодарю вас за выгодную сделку, – убирая купчую в секретер, торжественно произнес господин Йенсон.

– И вам спасибо, – вежливо ответил Речан.

Все, дела были завершены, здесь бытовали другие традиции, не стоило ждать, что кто-то предложит стакан чая, следовало уходить.

– Простите, мне бы хотелось узнать, где купцы Готланда строят свои корабли? – заинтересованно спросил Норманн.

– Как где? – удивленно вскинул брови хозяин. – На Великих озерах, конечно!

Ответ ввел Норманна в ступор. Великие озера находятся между Америкой и Канадой, это даже дети знают!

– Э-э-э… а можно поконкретней?

– У меня отличная верфь в Йенчепинге, если нужен корабль, я сделаю вам скидку.

– А поближе верфь найдется? – наугад спросил Норманн.

– Если только в Линчепинге, можете спросить у господина Линсона.

– Мне бы заказать корабль на берегу моря, – задумчиво промолвил Андрей. На самом деле он не имел понятия о местонахождении всех этих «чепингов».

– На побережье нет корабельного леса! – озадаченно воскликнул Йенсон. – Есть верфь в Норрчепинге, но там делают только рыболовецкие баркасы.

Норманн не имел никакого представления, чем отличается «корабельный» или «строевой» лес. Он всегда был уверен, что дерево – оно и есть дерево, а что из него делать, дом или корабль, диктуют обстоятельства. Оказалось, что все не так однозначно, господин Йенсон нашел в лице гостя заинтересованного слушателя и целый час разъяснял различные тонкости лесной науки.

Заключительный этап авантюры с продажей тканей растянулся на пять дней. Норманн опасался скандала с возможным аннулированием сделок, поэтому с трудом сдерживал желание поскорее уйти к острову Худигсхольм и передавал купцам ткани чуть ли не под покровом ночи. Наконец от борта отошел карфи с последними тюками китайских трофеев, а корабелы с видимым удовольствием отдали швартовы. Ког медленно отделился от причала, парус встрепенулся под напором ветра, кормчий навалился грудью на рулевое весло, и кораблик начал набирать ход.