— В общих чертах, да, — ответила я.

— За подробностями обратитесь к Виталию, — сказала Елена, пальцем массируя себе висок. Чувствовалось, что женщина страшно устала.

Пристально посмотрев мне в глаза, она встала.

— Тогда все, сейчас я позову детей, познакомитесь. Про то, что вы телохранитель, не говорите. Не хочу их пугать.

Я согласно кивнула, думая, что дети и так, наверное, достаточно напуганы попыткой похищения. Прохорова вызвала с собой Виталия, а вернулся он уже в сопровождении смуглой темноволосой девочки-подростка лет четырнадцати и мальчика не старше восьми лет. Сразу бросалось в глаза их внешнее сходство с матерью: овал лица, высокие скулы, подбородок с ямочкой. Те же ярко-синие глаза, большой рот, верхняя губа тоньше пухлой нижней, густые брови и длинные ресницы. Только темные волосы и смуглая кожа достались детям, вероятно, от отца. О степени избалованности детей я судила по обилию золотых украшений на девочке и ее макияже, наложенном со знанием дела. При взгляде на меня мальчик смущенно опустил глаза, а вот его сестра плюхнулась в соседнее кресло и, положив ногу на ногу, спокойно изучала меня таким взглядом, будто я была редким насекомым. Ее золотой браслет на ноге поблескивал на солнце.

— Это Ринат, — указал Виталий на мальчика, — а юная леди — Алина. Познакомьтесь, дети, с вашей новой учительницей английского.

Не дав ему продолжить, я произнесла:

— Меня зовут Евгения Максимовна, я преподаватель английского.

— Зачем нам учитель английского? — громко спросила Алина, вызывающе глядя на меня.

— Для того, чтобы передать вам знания иностранного языка, глупышка! — весело сказала я, тепло улыбаясь.

Губы Алины сжались в тонкую полоску, а глаза сузились.

Войдя в роль, я встала и зашагала по комнате, представляя себя объясняющей урок перед классом у доски. Назидательный тон, строгое лицо.

— Ваша мама хочет, чтобы я поднатаскала вас в английском. В современном обществе знание иностранных языков — одно из важных условий при поступлении на работу. Оно необходимо для дальнейшего карьерного роста.

Дойдя до письменного стола, я развернулась и пошла обратно, продолжая свою лекцию. Восьмилетний Ринат слушал меня затаив дыхание, с открытым ртом, очевидно, силился понять, что же такое я несу. Виталий, подавив зевок, отвернулся к окну, разглядывая ветки деревьев, оккупированные воробьями, а Алина со злым лицом громко сопела со своего места.

— Итак, я буду находиться постоянно рядом с вами, чтобы иметь возможность совершенствовать ваши лингвистические способности. Елена Васильевна настояла на том, чтобы занятия не прекращались даже по дороге в школу и обратно.

— Да у мамы что, совсем крыша слетела? — взвизгнула Алина, соскочив с кресла. — Я не собираюсь слушать твой бред по дороге в школу и обратно! Иди учи маму! Приставила к нам шпионку!

Глядя на Алину поверх очков, я холодно произнесла:

— Думайте, что говорите, юная леди. Я обучалась в английском лицее, и у нас имели право наказывать розгами. — Говоря это, я еле сдерживала улыбку, но на душе было неспокойно. Девчонка — не подарок, ох и намучаюсь я с ней.

— Нечего брать на понт, — зашипела, надуваясь, Алина. — Только попробуй коснуться меня, пожалеешь.

— Попрошу обращаться ко мне на «вы», — чеканя слова, сказала я ей и, повернувшись к Алине спиной, посмотрела на Виталия. Во взгляде его сквозила грусть. Виновато улыбнувшись, он пожал плечами — дескать, опекаемых не выбираем. Я перевела взгляд на мальчика.

— Ринат, ты ничего не хочешь спросить? Не стесняйся.

Собравшись с силами, мальчишка пролепетал:

— Евгения Максимовна, а вы будете учить нас английскому, как учительница в школе?

— Да, именно так, моя прелесть! Еще вопросы?

Ринат отрицательно покачал головой.

— Эй, Алина, немедленно прекратить! — зычно крикнул Виталий.

Я резко развернулась и увидела Алину, копошившуюся в моей сумочке. Я шагнула вперед, намереваясь вырвать у наглой соплячки свою вещь, но опоздала. В руках у Алины появился газовый баллончик.

— Не трогай! — предостерегающе крикнула я, протягивая к баллончику руку. Рядом послышались торопливые шаги Виталия.

— А что это такое? — невинно поинтересовалась Алина, направляя струю газа мне в лицо.

— Твою мать! — ругнулся над ухом Виталий.

Мое лицо словно обожгло кислотой. Огонь хлынул в ноздри. От рези в глазах полились слезы. На ощупь я вырвала из рук Алины баллончик и, ухватив ее за шиворот, потащила к дверям. Виталий в это время вывел из комнаты Рината, вернувшись, распахнул окна.

— Ты что творишь? — скрипя зубами выпалила я, встряхивая Алину. — Тебя не учили, что нельзя лазить по чужим вещам?

— Я нечаянно, — хныкала Алина тоненьким голоском. — Я думала, это лак для волос.

Даже сквозь пелену слез я видела, что чертовка смеется надо мной. Отпустив ее, я отступила.

— Я же глупышка еще, вы сами сказали, — ехидно говорила Алина, пятясь. Я смолчала. Трудность порученной мне работы росла в прогрессии. Уж лучше иметь дело с десятком убийц, чем охранять подобное создание…

— У меня глаза щиплет, — пожаловался Ринат.

— Не три их, — посоветовала я, взяв его за руку. — Я отведу его умыться, да сама умоюсь.

— Хорошо, — кивнул Виталий, — туалет дальше по коридору.

Тщательно промыв глаза, я посмотрела в зеркало. Ни дать ни взять — пьяница после месячного запоя: покрытые сетью красных прожилок белки глаз, нос распух как слива, по коже красные пятна, от косметики остались одни воспоминания.

— Евгения Максимовна, а Алина вам специально брызнула в лицо, — сообщил мне Ринат, утираясь полотенцем.

— Я знаю, — выдохнула я, взъерошив мальчугану волосы.

Снаружи назревал скандал. Голос Прохоровой звучал на высокой ноте.

— Что происходит в моем доме? Я не пойму, только она тут появилась, и сразу возникли проблемы.

— Дай я скажу, — пробасил Виталий. — Давай зайдем…

Я вылетела из ванной, чтобы объясниться с Еленой, но увидела только хлопнувшую в рабочий кабинет дверь. Прислонившись к перилам, напротив двери стояла счастливая Алина.

— Вас выгонят, прежде чем вы успеете сказать «гуд бай», — предрекла мне девочка, довольно улыбаясь.

— Посмотрим, — равнодушно бросила я.

Демонстративно отвернувшись, Алина легко сбежала вниз по лестнице и направилась к столовой.

— Мама вас уволит, — обреченно вздохнул подбежавший Ринат. — Как тетю Таню, она смотрела за нами. Потом у нее нашли мамины драгоценности в шкафу.

— Меня не уволят, — твердо сказала я.

На самом деле уверенности в этом не было. Сказать честно, где-то в глубине души я, наверно, обрадовалась бы увольнению, так как дожидаться, когда у меня обнаружат украденные драгоценности, не хотелось. С другой стороны — мне бросили вызов, и кто — сопливая девчонка! Неужели Евгения Максимовна Охотникова спасует перед ребенком? Да никогда!