Господин Ромбер тоже рассмеялся.

– Да, – подтвердил он. – В моем возрасте, дорогая, помнишь абсолютно все, что связано с временами счастливой юности!

Некоторое время он шел молча, словно вспомнив что-то грустное. Но вскоре ему удалось отогнать от себя воспоминания, и он вернулся к действительности.

– Смотри-ка, – заметил он. – Ограда парка теперь другая… Так и есть. Этой стены тут раньше не было. Только изгородь.

Тереза пожала плечами.

– А я никогда не видела изгороди. Наверное, была еще слишком маленькой.

Господин Ромбер посмотрел на дорогу.

– Нам придется идти до самых ворот, или твоя бабушка проделала какую-нибудь калитку в этой стене? – спросил он.

– Мы пройдем через боковой вход, – ответила девочка. – Заодно узнаем, почему Жан нас не встретил.

Она подошла к стене. Теперь стала видна небольшая калитка, наполовину скрытая мхом и плющом. Тереза открыла ее и пропустила спутников вперед. Затем вошла сама, оглянулась и удивленно промолвила:

– Но Жан уже уехал! Машины нигде нет! Как же мы могли с ним разминуться!

Отсутствие слуги не разозлило ее, а скорее развеселило.

– Бедняга Жан! – сказала она. – Ну надо же быть таким растяпой! Могу поспорить, что он ждет нас в Сен-Жори, как он это делает каждое утро, когда отвозит меня в церковь и обратно.

Они пошли дальше и вскоре достигли стен замка.

Проходя под окнами спальни маркизы де Лангрюн, Тереза весело крикнула:

– Бабушка! Вот и мы!

Но никто не ответил.

В эту секунду в окне соседней комнаты показался управляющий Доллон. Он подавал руками непонятные знаки, словно умоляя Терезу замолчать.

Почувствовав смутную тревогу, Тереза бросилась вперед и в дверях столкнулась с управляющим Маркизы де Лангрюн, изо всех сил бегущим навстречу господину Ромберу.

Лицо старого Доллона было перекошено. Он, обычно такой невозмутимый, спокойный и почтительный, повелительно схватил Ромбера за руку и, оттолкнув Шарля и Терезу в сторону, отвел его подальше.

– Это ужасно, господин Ромбер, – прошептал он. – Это чудовищно… Произошло огромное несчастье… Сегодня утром госпожа маркиза была найдена в своей спальне мертвой… Ее убили!

Господин де Пресль, судья, назначенный Бривской прокуратурой, только что прибыл в замок Болье.

Первым делом он обратился к управляющему:

– Прошу вас, господин Доллон, рассказать мне подробнейшим образом, при каких обстоятельствах вы обнаружили убитую.

Старик горестно вздохнул.

– Господин следователь, – промолвил он после паузы, – сегодня утром я, как всегда, пришел поздороваться с маркизой и получить указания на день. Постучал в дверь – я всегда стучу, прежде чем войти, но госпожа не ответила. Я постучал сильнее, но опять не получил ответа. Тогда я толкнул дверь – сам удивляюсь, как у меня хватило духу это сделать, ведь я никогда не смел беспокоить госпожу, если она этого не хотела. Должно быть, я уже тогда почувствовал неладное.

Великий Боже… Я никогда, клянусь, никогда в жизни не забуду ужаса, который испытал, увидев мою дорогую, несчастную хозяйку, лежащую возле кровати в луже крови! Горло ее было перерезано так страшно, что мне показалось, будто ей отрезали голову…

В разговор вступил командир отделения местной жандармерии:

– Управляющий говорит правду, мсье. Это убийство чрезвычайно жестокое. Раны просто чудовищные, а уж я повидал их…

– Чем нанесены раны? Ножом? – спросил де Пресль.

Жандарм неуверенно пожал плечами:

– Не могу сказать точно. Пусть господин следователь сам посмотрит.

Судья поднялся.

Управляющий провел его в комнату покойной и, пока де Пресль осматривал место происшествия, ревностно следил, чтобы все оставалось на месте.

Комната была большой, со вкусом обставленной старинной мебелью. Большую ее часть занимала кровать – очень широкая, стоявшая на своеобразном пьедестале, покрытом неярким ковром.

В центре комнаты выделялся небольшой изящный столик красного дерева, в углу – распятие. И, наконец, в глубине – маленький секретер. Ящики его были выдвинуты, крышка поднята, бумаги в беспорядке валялись на полу.

Судья огляделся. Вход в комнату был всего один – тот, через который он только что вошел. Дверь вела в центральный коридор второго этажа замка. Другая связывала спальню маркизы с туалетной комнатой.

Труп хозяйки замка был виден от самой входной двери. Она лежала на спине, широко раскинув руки. Голова ее была обращена к кровати.

Покойная была полуодета. Глубокая рана, рассекшая ее горло от уха до уха, обнажала кости.

Господин де Пресль, инстинктивно сняв шляпу при виде смерти, наклонился над телом.

– Невероятно… – прошептал он. – Какая ужасная рана!

Он еще раз оглядел труп, потом повернулся к старику Доллону:

– Здесь ничего не трогали? Все вещи находятся на своих местах?

– Да, господин судья.

Де Пресль указал рукой на секретер с выдвинутыми ящиками и уточнил:

– К этому предмету никто не прикасался?

– Нет, господин судья.

– Не здесь ли госпожа маркиза де Лангрюн хранила свои ценности?

На лице управляющего отразилось сомнение:

– Вряд ли у госпожи были в замке крупные суммы денег. Самое большее, несколько тысяч франков на повседневные расходы…

– Значит, вы считаете, что кража не могла стать движущим мотивом преступления?

Доллон пожал плечами:

– Возможно, господин судья, убийца думал, что маркиза держит деньги здесь… В таком случае, его наверняка спугнули. Ведь он даже не взял кольца, которые госпожа перед сном положила на туалетный столик!

Судья, казалось, пропустил замечание управляющего мимо ушей. Он медленно обходил комнату, приглядываясь к каждой мелочи.

Наконец он спросил:

– Это окно было открыто?

– Госпожа маркиза никогда его не закрывала. Она опасалась кровоизлияния и старалась побольше дышать свежим воздухом.

Судья задумался.

– Может быть, убийца влез через него?.. – медленно произнес он.

Управляющий отрицательно покачал головой.

– Маловероятно, мсье, – возразил он. – Взгляните сами. С внешней стороны окна забраны решеткой, и острия ее торчат под углом. Оттуда просто невозможно забраться в дом!