Внезапно течение его мыслей оборвал протяжный скрип открываемой двери. Аслан вздрогнул и обернулся. На пороге стоял дед Юсуф. Он устало посмотрел на парня и опустился на лавку.

– Сегодня ты сделал хорошее дело. Аллах всемогущ и все видит, – сказал старик, прикуривая сигарету и выпуская большое облако густого дыма. – Ты спас своего брата. Воина Аллаха, сражающегося за истинную веру! Значит, совершил сразу два хороших дела. И будешь награжден Всевышним за эти богоугодные поступки. Но ты должен понимать, что наш раненый брат находится в большой опасности. Здесь, где полным-полно кафиров и муртадитов. Поэтому ты должен молчать о том, что здесь видел и в чем участвовал.

Аслан дерзко сверкнул глазами в сторону Юсуфа и с едва читаемым презрением ответил:

– Зачем вы говорите мне эти слова, дядя Юсуф? Я не маленький. И прекрасно осознаю, что грозит ему, – парень кивнул в сторону дома Жансари, – если кто-то узнает. А также понимаю, что будет мне за помощь скрывающемуся боевику!

Старик примирительно ответил:

– Не злись, Аслан. Я не считаю тебя ребенком или глупцом. Своими действиями ты вполне доказал, что являешься настоящим мужчиной. И даже если был несколько дней назад пацаном, то проклятые кафиры украли у тебя эту прекрасную пору, убив отца и сделав единственным мужчиной в роду. И этот раненый парень, которому мы помогли, отомстит за Тархана и за всех правоверных мусульман, павших во имя Аллаха от рук проклятых кафиров и муртадитов.

– Дядя Юсуф! Я не уверен, что моего отца убили каф… русские солдаты. Дядя Мовсар сказал…

– Ай, Аслан! – нервно махнул рукой Юсуф. – Вот сейчас ты ведешь себя как неразумный пацан. Ты ведь знаешь, что Мовсар продался этим собакам. Его зять и два племянника служат у русских. И сам он из правоверного мусульманина превратился в поганого муртадита. Ну да ничего! Аллах всемогущ и покарает грешников, нарушивших его волю и предавших Коран. Он будет вечно гореть в аду!

Старик демонстративно сплюнул на песок и поглядел на парня. Его слова посеяли в душе Аслана семя сомнения. Поэтому необходимо было развивать свою маленькую победу стремительным наступлением.

– Посуди сам, мой мальчик! Наши братья-моджахеды сражаются за истинную веру. Готовы к шахиде и совершат ее, не задумываясь ни секунды. Так неужели ты считаешь, что они могут убить правоверного мусульманина, коим был Тархан – твой отец? Я отказываюсь верить, что ты можешь так думать!

– Но зачем русским убивать отца?

Юсуф печально посмотрел на парня и, изобразив скорбь на лице, сказал:

– Я даже не буду тебе говорить, что они захватили нашу землю. Убивают наших братьев и сестер. Разрушают наши дома. Грабят и оскверняют мечети. В открытую с экранов телевизоров и в газетных статьях ругают Аллаха! Скажу так. Мне горько осознавать, что ты сперва сомневаешься в своих братьях, а потом только в проклятых захватчиках, чье место – гореть вечно в аду и никогда не познать милость Аллаха! Вот что терзает мое сердце больше всего!

Аслан виновато посмотрел на старика.

– Простите, дядя Юсуф. Я не хотел…

Старик обнял парня за плечи и прижал к себе.

– Ничего, сынок. Я знаю, что ты хороший мальчик. Настоящий мусульманин, достойный своего отца. Горе сковало твой разум. Но время лечит. Сегодня ты совершил достойный поступок. И тем самым очистил часть своего затуманенного разума. Наступит день, он полностью очистится, и ты увидишь светлый путь, по которому должен идти истинный мусульманин! Я в это верю. Теперь беги к матери и сестре. Сейчас им нужна твоя поддержка, ибо горе в их сердцах еще свежо и душевная рана кровоточит. Но помни: никто не должен знать о том, в чем ты сегодня участвовал.

Аслан кивнул и с радостью поднялся. Положа руку на сердце, этот разговор постепенно начал его утомлять. К тому же он заметил, что начинает верить словам Юсуфа, одновременно осознавая их экстремистскую подоплеку. Зачем старик так поступал? Ведь Аслан помог парню из чисто человеческих побуждений. Брат-мусульманин попал в беду. Значит, его долг – помочь нуждающемуся. Как учит Всевышний в своем Завете и как велит сердце правоверного. А вся эта ваххабитская пропаганда ровным счетом никак не относилась к делу.

Попрощавшись со стариком, Аслан вышел со двора Жансари. Пройдя по оживающей улице, он приблизился к магазину. Мама просила купить хлеба, и Аслан помнил об этом. На крылечке у входа стояли несколько пацанов. Они о чем-то оживленно спорили, размахивая руками и всем своим видом показывая, что их разговор очень серьезен и важен. Аслан подошел к мальчишкам.

– Привет, пацаны. Чего шумите? – спросил он у компании, поочередно приветствуя каждого крепким рукопожатием.

– Привет, брат! – ответил Висхан – мальчишка с улицы Аслана, отвечая на рукопожатие. – Ты разве не слышал? Сегодня ночью у Петропавловской был бой. Ваха напал на колонну русских. А те, оказывается, знали, что он пойдет на них. Вот и встретили его. Да так встретили, что он еле ноги унес. Говорят, многих убили. В плен взяли около двадцати бойцов Вахи. Среди них Умалт Манзоев. На два года старше тебя учился. Помнишь?

Аслан кивнул. Умалта он, конечно же, помнил. Шебутной парнишка с горячей кровью и импульсивным характером. Такие либо идут в армию, либо становятся преступниками. Поэтому, когда новость о его уходе в отряд Лудаева достигла Аслана, он даже не удивился. А что еще оставалось делать парню с горячей кровью в разрушенной до основания республике, где толком не было ни власти, ни закона? Зачем долго думать? Для чего ехать в другие места, учиться? Когда можно просто взять автомат в руки и уйти в горы. Большие порции адреналина, высокая зарплата, уверенность в завтрашнем дне. Если только доживешь до этого самого «завтрашнего дня».

– С ним еще трое чеченцев. Остальные арабы и иорданцы. Говорят, наемников русские сразу к Аллаху отправляют, – продолжил речь Висхан.

– А как Ваха? Не попался? – для чего-то спросил Аслан, хотя, положа руку на сердце, ему было абсолютно все равно.

– Не! – уверенно покачал головой Висхан. – Ваху не взяли. Да и был ли он там вообще! Я не думаю, что он сам участвует в рядовых вылазках. На это есть заместители.

Парнишка вынул из кармана пачку сигарет и извлек из нее одну.

– Будешь? – спросил он, протягивая Аслану руку.

– Не. Я не курю, – покачал головой Аслан. – Да и ты завязывай.

Висхан прикурил сигарету, выпустил облако дыма и посмотрел на соседа.

– Ну, как ты после смерти отца? – спросил он заботливо. – Мамка успокоилась?

– Да вроде получше, – вздыхая, ответил Аслан. – Хотя плачет еще.

– Ну, вы держитесь. Если что помочь нужно, зови, – серьезно и по-мужски за-явил Висхан.

– Спасибо, – кивнул Аслан, оставляя ребят и протискиваясь через их строй в магазин.

Внутри оказалось тихо и безлюдно. У прилавка, как всегда, стояла незаменимая тетя Рая. Иногда Аслану казалось, что она здесь и живет, и спит, и проводит свободное от работы время. Ведь за все время, что он помнил себя, за прилавком этого магазина никто, кроме тети Раи, не стоял. Будь то выходные, праздники, лето, зима, мирное время, война.