И только пол оставался ровным, темным и полупрозрачным, но и под ним легко угадывались пока не горящие еще неоновые круги и росчерки.

— Стаська, рот захлопни, — упавшую челюсть кое-кто добрый и рыжий с щелчком поставил на место, добродушно усмехаясь в ответ на звучное клацанье зубов. — Так понравилось, что ль?

— Типа того, — пожала плечами, не желая признаваться в собственном буйном восторге. А заодно поставила памятку пересмотреть все мультики на эту тему: на прошлой неделе я уже заценила старую добрую диснеевскую анимацию, а вот до пиксаровских работ, кажется, еще не всех добралась. — Оригинальный полет мысли. Кто ж так накурился?

— Пошли, покажу, — щурясь как огромный сытый котяра, братиш грабастал меня за руки и поволок наверх, где на втором длиннющем балконе виднелись кабинеты за стеклянными стенами. И здесь пол был похож на ледяной, а одно из помещений так вообще напоминал чертог той самой Снежной Королевы.

И все бы ничего, детский сад там в одном месте заиграл, вкусы у кого-то поменялись, вдохновились не тем или вискарь паленый попался…

Но натуральное чучело Свена, того самого оленя из мультика, стоящее между кабинетами, убило меня напрочь!

И это меня еще чокнутой называют, да?

— Эта типа, если клиент к этому моменту окончательно не перепугается и не свинтит, значит, и ваши мордами благополучно переживет? — попыталась пошутить, тыкая пальцем в реалистичную шерсть животного. И повернулась к гогочущему братцу. — Чего ржешь? Ну и поверки у вас на психику… Здесь хоть кто-то нормальный есть?

— Найдешь, твой будет! — чувство юмора родственника своей хреновостью от моего иногда не слишком отличалось. И он, махнув рукой, направился в сторону второй стеклянной двери на балконе. — Пошли!

Пошли так пошли.

Пожав плечами, я развернулась и потопала в обратном направлении. А что? Сам сказал, не уточняя направления!

Не прокатило.

Догнал, выругался, треснул по затылку и уволок обратно, после чего первой запихал в открытую дверь своего кабинета.

Точнее, не только своего — все время забываю, что у «Максимуса» двое официальных владельцев. Ну и еще кучка «внебрачных», составляющих ту самую пресловутую и дико известную своими заскоками банду байкеров.

Второй директор оказался мне смутно знаком.

Почесывая гудящий затылок, залипнув возле порога, я долго рассматривала застывшую возле рабочего стола нехилую такую фигуру, замершую ко мне в пол оборота, не сводящую глаз с листка бумаги, зажатого в крупном кулаке в черной перчатке без пальцев.

Средний рост, приличный торс, узкие бедра и неифговый разворот плеч. Мощности и громоздкости моего братца нет, но тоже ничего. Небрежно растрепанные светлые волосы длиной до основания шеи, прикольного золотисто-русого оттенка, вполне симпатичный, только моська хмурая какая-то. С недосыпа чувак страдает, что ли?

Белые джинсы с художественными дырами заправлены в темные кеды до щиколоток высотой, сверху белая футбока с черной символикой анархии, на бедре крупная цепь — сразу видно, наш человек!

И где я его уже видела?

Осознание пришло не сразу. Но как только оно накатило, я выпучила глаза, приоткрыла рот и ткнула пальцем в сторону парня возле стола, тупо пялясь на молчаливо посмеивающегося Харлея. Тот подтвердил мои догадки веселым кивком и я…

По старой, казалось бы, давно забытой привычке, преодолев разделяющее пространство, с визгом повисла у байкера на спине, обхватив руками далеко не хрупкую шею!

— Мифка! — безбожно, как в детстве, коверкая звуки, взвизгнула, чмокнув парня в ухо, кажется, даже дрыгая ногами. Какое-то странное, иррациональное чувство радости комком забилось в груди, стоило только почувствовать под собой широкую спину на которой я так всегда любила кататься. И сопротивляться нахлынувшим эмоциям не было никакого желания!

— Стаська? — откровенно прифигел с трудом узнавший меня рокер. И, кое-как стащив меня со своей спины, схватил за подмышки и ухитрился подбросить в воздух. — Реально, ты что ли?

— Неа, — прыснула, болтая ногами в воздухе, когда меня поймали. И хихикнула, вспоминая, как на подобное обычно реагировал недовольный Харлей. — Поставь ребенка обратно!

— Какой к черту из тебя ребенок уже? — расхохотался Михась, активно подросший, возмужавший и раскачавшийся за то время, что я его не видела. Но на ноги поставил, а потом стиснул мое тощее тело в суровой медвежьей хватке. — Офигеть, мелочь! Ты подросла!

— Сам мелочь, — шутливо пихнула его в живот, хотя как раньше, не злилась совершенно. Ну да, в бурные подростковые времена, когда мне только стукнуло тринадцать, а эти лбы справляли свое совершеннолетие, таскавшаяся всюду за ними худощавая рыжая девчонка с конопушками действительно была навязчивой мелочью…

Правда они меня и не выгоняли из своей банды никогда. Совсем наоборот, хоть и подтрунивали, а иногда и честно издевались, но внимание сестре одного из «своих» уделять не забывали. На байке научили ездить, машину водить, да и вообще…

Блин, да я ж реально по ним соскучилась!

А по Мишаньке так вообще — я до сих пор помню, как этот ворчливый, но уже тогда коренастый паренек, одноклассник и лучший друг моего нелюбимого старшего брата, когда подолгу задерживался у нас в гостях, охотно читал мелкой мне на ночь сказки…

Наши родители, к сожалению, такой ерундой не заморачивались.

— А красавец, красавец, — обойдя рокера по кругу, довольно щелкнула языком, оценив со всех сторон рельефное тело и упругую шикарную задницу, под одобрительный ржач довольного брательника и под смеющимся взглядом друга детства. И сурово поинтересовалась, щелкнув последнего по лбу. — Надеюсь, холост и свободен?

— Ну-у-у… — возведя свои умопомрачительные зеленые глазки к потолку, байкер откровенно ухмыльнулся.

— Как? — схватилась за сердце, симулируя священный шок и ужас. — Как ты посмел? А я? А как же я? Так, покажи ее мне! Покажи немедленно, какая фурия посмела покуситься на моего любимого плюшевого мишку!

— Белка, хорош, — прекративший, наконец, гоготать Илюха прошел и плюхнулся в глубокое офисное кресло за одним из столов. Отшвырнул подальше вытащенный из заднего кармана телефон с сигаретами и вольготно устроился, закинув ноги на стол. — Ща всю душу из Михея вытрясешь!

— И вытрясу, — топнув ногой, непримиримо заявила, сверля взглядом невозмутимого Михася. — Он мне изменил!

— Как я мог, Стась? — меня приобняли, шутливо щелкнув по носу. — Тебе я всегда верен!

— Смотри у меня! — пригрозила ему, хотя сама расплылась в идиотской улыбке, чувствуя какое-то невнятное трепыхание в груди.

Кажется… я реально по нему скучала. По всем им.

Пять лет отдельной жизни — слишком большой срок, только по прошествии которого ты замечаешь, как на самом деле все изменилось вокруг тебя. Словно я… просто выпала из жизни на это время.