Быстро! Молодой побежал со всех ног, на кратких одиннадцати недельных курсах оперативников их учили, что если где-то пробежал человек, тем более человек с оружием – след остается. Повернутые в ту сторону головы, дорожный инцидент, обсуждающие и показывающие в ту сторону рукой люди. Надо только уметь читать эти признаки и не слишком отставать.

Где-то уже выли полицейские машины, но он бежал вперед, с двумя автоматами, одним в руке и одним за спиной. Улиц поворачивала, он проскочил поворот, не задумываясь, что его могут поджидать – и едва не напоролся на пулю. Бандит поджидал его, спрятавшись за стволом дерева, выстрелил дважды из пистолета – но остановить американца, прошедшего специальную подготовку не сумел. Кувыркнувшись, он выстрелил несколько раз из автомата с положения лежа – и бандит вывалился из-за дерева, растянулся на тротуаре. Молодой вскочил – заборы вилл здесь шли сплошной стеной, и Халиду некуда было свернуть. Он трусил впереди, сгибаясь под тяжестью мешка.

Автомат в руках бабахнул одиночным – и объект, которого они должны были выслеживать, покатился по асфальту как раненый заяц.

Молодой бросился вперед, за спиной уже отчетливо выли сирены – но ему надо было успеть первым. Подбежал к убитому им Халиду, схватил увесистый, зашитый мешок. Достал нож, полоснул по боку – пальца наткнулись на обтянутые пластиком кирпичи купюр.

Деньги!

Полицейский пикап, завывая сиреной, вылетел из-за поворота, затормозил. С него прыгали затянутые в черную форму полицейские в масках и с автоматами в руках – антитеррористическая бригада!

– Амрикай! Амрикай! – закричал молодой – Амрикай! Я американец!

Он знал, что когда попался в руки полиции – кричать нужно именно это, иначе убьют.

Неизвестно откуда – прилетел камень, хлестко ударил его по спине, стукнул о пластину бронежилета. Хорошо, что не по голове – американцев здесь не любили.

* * *

Полицейские приехали быстро – но еще быстрее собрались местные, даже в относительно благополучном Хаятабаде, в Шейхане ему пришлось бы уже отбиваться от разъяренной толпы. У пакистанцев, равно как и у других отстающих в развитии народов очень развит стайный инстинкт, как у собак: на лай сородича бросаются все, не раздумывая. Здесь, в Хаятабаде жили в основном те, кто каким либо образом выиграл от американского присутствия в Афганистане: те, кто осваивал подряды на поставки гуманитарной помощи, те, кто имел транспортные фирмы и поднялся на перевозках грузов для сил стабилизации в Афганистане, те, кто торговал оружием, потому что спрос на него тоже зависел от ведения боевых действий в Афганистане. Все эти люди сделали благосостояние на американских деньгах, все эти люди смогли выбраться из нищеты и переселиться в благополучный район благодаря американцам. Но когда в их район пришли американцы и когда кто-то пустил слух, что американцы убили человека – все они с налитыми кровью глазами, с камнями, палками, а кто и с оружием – бросились на улицу и даже антитеррористическому взводу полиции Пешавара с трудом удавалось сдерживать натиск толпы.

Один из полицейских, подбежав, пнул его в спину, а другой – ударил по голове. Его повалили на землю, руки с треском стянула тонкая пластиковая лента с замком, которая сейчас вместо наручников. Он закричал, чтобы забрали мешок – и его снова ударили. Потом – полицейские подняли его на ноги, прикрывая с обоих сторон от возможной пули потащили и втолкнули на заднее сидение пикапа. По машине – уже барабанили камни, хорошо что стекла были обклеены специальной пленкой. Один из полицейских ввалился на переднее сидение пикапа, на место пассажира, другие, как он догадался – вскочили в кузов. Застрочил автомат – стреляли то ли в воздух, то ли по толпе. Машина тронулась назад, с треском что-то сминая задним бампером…

Как же их все-таки здесь ненавидят…

Его привезли в полицейское управление Пешавара рядом с офицерским и колониальным клубом, который построили для себя еще британцы, которые господствовали здесь. Его вытащили из машины и погнали к дверям пинками, в дверях один из полицейских плюнул в него. Он не видел, кто бьет его, не различал лиц – все они были сплошной озлобленной, озверелой массой, поглотившей его. Дальше – можно было ждать только худшего.

Его обыскали и отобрали все, что было у него в карманах. Зачем-то отобрали обувь и даже носки. На пинках – его прогнали по коридору, загнали в какой-то кабинет, привязали к стулу. В кабинете – были голые бетонные стены, зарешеченное окошко под самым потолком и люминесцентные лампы, вделанные в ниши в потолке, забранные решетками. Стул – металлический, грубо сваренный, неудобный, приварен к полу. Перед ним – небольшой столик и несколько стульев у стены, более цивильных.

Его ожидание длилось недолго, открылась дверь и кто-то вошел. Не меньше двоих… даже трое, один из них ударил молодого по голове, так что в глазах потемнело. Еще один – с шумом высыпал на стол то, сто отняли у него при обыске, что-то сказал на урду и вышел. Третий – наверное, тот самый, что и ударил его – остался стоять у него за спиной, его присутствие ощущалось физически, всем телом. От пакистанца несло немытым телом, дешевыми сигаретами и дерьмом.

Молодой – осторожно, опасаясь нового удара, поднял голову, чтобы посмотреть, кто перед ним.

* * *

Его следователем – оказался сухощавый, за сорок лет, невысокий человек в военной форме с погонами подполковника и знаками различия бригады «Трайпл-ван» три единицы. Придворная, сто одиннадцатая бригада, базирующаяся в Исламабаде – именно она стала орудием переворота, когда Мухаммед Зия уль-Хак сверг демократически избранного Зульфикара Али Бхутто, а потом убил его. Этот переворот, принятый всеми странами Запада как должное – при том, что генерал уль-Хак был диктатором, виновным в акте геноцида палестинцев в Иордании, известном как Черный Сентябрь – знаменовал собой начало пути государства Пакистан в пропасть. До этого – Пакистан еще держался определенных рамок, в стране была сильная коммунистическая партия, отражающая интересы миллионов бедняков, а сам премьер Бхутто задумывался о теории исламского коммунизма, за что и был свергнут, судим неправедным судом и повешен военными. С тех пор – ни одного дня в Пакистане не правил режим, отражающий интересы населения. Военных диктаторов сменяли представители пакистанской плутократии, а тех – снова военные диктаторы, про коммунизм в стране больше не было и речи, коммунисты погибли в застенках, а на их место – стали радикальные исламисты, призывающий к всемирному джихаду до победы. Трайпл эй, сто одиннадцатая бригада базировалась в Исламабаде не для того, чтобы охранять столицу страны от врагов – она базировалась в Исламабаде для того, чтобы охранять правящую элиту от собственного народа и слишком часто представители сто одиннадцатой бригады – были судьями и палачами. Вот и этот…

Полковник с омерзением поворошил кучку лежащих на столе вещей – его вещей. Его взгляд наткнулся на водительские права, он посмотрел их с интересом, отложил в сторону. Прикинул в руке на вес связку ключей – догадался, что ее можно использовать как кастет. Потом – соизволил обратить внимание на него.