– Конечно, безупречно. Но на сей раз, ты имеешь дело не с акциями, векселями, кирпичами или бревнами, а с живым человеком.

– Меня очень интересует сделка, – задумчива произнес Рафаэль. – И девушка тоже.

– Ты теряешь много денег. – Но я надеюсь за них получить столь же много.

Адвокат поднял стакан.

– Желаю успеха.

– Спасибо, друг.

В шесть часов Микейла вошла в ресторан, повязала фартук, надела проклятые туфли на шпильках и приступила к работе.

Размышлять над событиями дня ей было некогда – очень хотелось спать, а работа требовала внимания. Несколько часов подряд она принимала заказы, носила подносы с тарелками и терпела вольности клиентов. В какой-то момент она перепутала два заказа, гнев хозяина обрушился на нее, в руке начала пульсировать боль, и тогда она решила, что, если ее еще хоть раз кто-нибудь шлепнет, она немедленно повернется и уйдет.

В одиннадцать часов, когда хозяин расплатился с ней, она собрала вещи и направилась к машине.

– Микейла.

Девушка вздрогнула от неожиданности. А, увидев, кто произнес ее имя, испугалась.

Перед ней предстал во всем своем великолепии Рафаэль Велес-Агильера.

– Зачем вы приехали?

Он сурово взглянул на нее.

– Сделать так, чтобы ты здесь больше не работала.

Ее рот открылся, затем беззвучно закрылся.

– Не можете же вы…

– А вот посмотрим.

Он на минуту скрылся в ресторанчике, а, когда возвратился, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Садись в свою машину, я поеду следом.

Ее подбородок приподнялся, в глазах сверкнул зеленый огонь.

– Приказывать мне вы будете через два или три дня. А пока не ждите от меня повиновения.

– Храбрые слова, моя милая, – бесстрастным голосом сказал Рафаэль. – Вчера вечером, когда на тебя напали, ты была такой же храброй?

Ему рассказал врач, который перевязал ей предплечье, поняла Микейла.

– Новости летят со скоростью света.

– Ты приехала в больницу в полночь, а уехала в три.

Боже мой, ему известно все.

– У вас замечательные источники информации.

– Теперь самое время сказать, что ты можешь и сама позаботиться о себе.

– Именно так я обычно и делаю. – Помимо ее желания слова прозвучали вызывающе.

– Садись в машину.

Возле дома девушка припарковала автомобиль и вышла на тротуар. Рафаэль остановил машину на обочине и подошел к Микейле.

– Я слишком устала, чтобы разговаривать. – Если она сейчас не войдет в дом и не сядет, то упадет.

– Прими снотворное. А завтра возьми отпуск по болезни.

– Снотворное приму, а отпуск не возьму. – Микейла отвернулась и бросила через плечо: – Спокойной ночи.

Рафаэль дал ей уйти, зная, что все равно не сможет остановить ее.

Он подождал, пока зажегся свет в ее комнате, и лишь тогда сел за руль и включил двигатель.

Впереди его ждал уикенд. В понедельник будут готовы результаты анализов, и он проследит, чтобы в тот же день она подписала документы.

Он выехал на главную дорогу, не переставая размышлять, почему так запала ему в душу эта своевольная и смелая девушка, почему он уже не может перестать беспокоиться о стройной блондинке с зелеными глазами.

Она ничего не значила для него, у него уйма причин испытывать к ней отвращение и недоверие, даже адвокат заявил, что он сошел с ума, согласившись подготовить для Рафаэля такой контракт.

Так почему же он не просто ждал подписания контракта, но испытывал желание защищать Микейлу? Видимо, с ним что-то произошло.

Дома Рафаэль поставил машину в гараж, побрел на кухню, сварил кофе, выпил половину и вылил остальное. Затем отправился в кабинет, включил компьютер и работал, пока усталость не вынудила его лечь в постель.

Микейла же провела беспокойную ночь: рука болела невыносимо. В три часа она приняла две болеутоляющие таблетки и погрузилась в тяжелый сон, из которого в восемь часов ее вырвал звонок будильника.

Ее завтрак состоял из апельсинового сока, кукурузных хлопьев и кофе.

Потом она обернула руку полиэтиленовым пакетом и, стараясь не намочить, приняла душ. Надев джинсы и свободную футболку из хлопка, она повязала волосы фиолетовой косынкой, из другой такой же косынки сделала перевязь для больной руки, надела несколько тонких серебряных браслетов и отправилась к своей подруге Мэйзи. Та держала магазин, где продавались ароматические свечи, серьги, компакт-диски и хрустальные украшения.

– Дорогуша, ты выглядишь шикарно, – одобрила ее наряд Мэйзи. – Прямо неотразимо.

Микейла улыбнулась в ответ и подумала, не стала ли она ненароком создательницей нового направления в моде.

Рука все еще болела, но уже не так сильно, и к воскресенью почти прошла. Еще один день за работой в магазине Мэйзи пролетел совсем незаметно.

Вечером не надо ни мчаться домой, ни работать официанткой, и они с Мэйзи отправились в кафе, где заказали салат и морковный сок.

Микейле очень хотелось поведать Мэйзи о своей затее, но что она могла сказать? Эй, Мэйзи, я переезжаю из комнаты в особняк.

Лучше уж не говорить ничего. Соглашение с Рафаэлем не вступило в силу, так как контракт еще не подписан. Но где-то внутри у Микейлы посмеивался тоненький голосок. Скажи ей, почему ты переезжаешь. Скажи ей, что Рафаэль будет каждую ночь делать с тобой то, что ты сама же и предложила ему.

От одной только мысли, какое у него большое тело, у нее перехватывало дыхание – ведь в уплату долга он захочет… Она не знала, что именно, но понимала: ей придется исполнять все его фантазии.

Микейла отодвинула в сторону недоеденный салат и недопитый сок.

– Ты не голодна?

Она посмотрела на Мэйзи, затем на салат.

– Нет.

Еще не поздно все прекратить. Один телефонный звонок…

– Дорогуша, послушай, поешь, тебе нельзя худеть.

– Потом поем. – Микейла вытянула банкноту из кошелька и положила под полупустой стакан. – Я должна идти.

Она отправилась прямо в больницу, прошла по коридорам, поднялась на лифте и вошла в палату, которую ее отец делил с тремя другими пациентами.

И остановилась в изумлении, увидев, что у Джошуа Петерсена уже сидел посетитель. Не кто иной, как Рафаэль Велес-Агильера.

Лицо Микейлы стало злым, но, когда отец взглянул на нее, сразу смягчилось.